Погрузка началась немедленно. Тяжелые пулеметы, винтовки, легкие пулеметы, ленты с патронами, гранаты спешно грузились на тендер ’’арабскими узниками” и ’’британскими солдатами”. Им приходилось совершенно в открытую пробегать небольшое расстояние между складом и грузовиком. Офицер на крыше прекрасно понял к тому времени, что происходит в полицейской крепости, и открыл ураганный огонь из своего пулемета ’’Брен”. Однако работа продолжалась. Сгибаясь под тяжестью драгоценного груза, наши ребята продолжали погрузку оружия под перекрестным огнем, на который лихорадочно отвечал Исраэль.
Перестрелка продолжалась более получаса. Опасность для наших ребят росла с каждой минутой. Несмотря на возникшее вначале недоразумение, вызванные подкрепления были отправлены к полицейскому управлению. Недоразумение произошло следующим образом. Радиооператором в полицейском управлении был еврейский полицейский, чье сердце было на стороне повстанцев. Однако люди, которых он успел увидеть у двери своей комнаты, показались ему ’’арабами”. Более того, продолжая играть свою роль, повстанцы говорили по-арабски. Сбитый с толку, он пришел к выводу, что арабы совершают нападение. Запершись у себя в комнате, он передал сообщение с требованием о помощи.
Британские подкрепления выехали из Сароны и Петах-Тиквы. Опасность была большей со стороны Сароны. Однако полицейское соединение, спешно отправившееся оттуда, было задержано по дороге и не смогло достичь Рамат-Гана. Два солдата Иргуна, посланные навстречу полицейскому соединению из Сароны, перекрыли движение и преуспели в создании транспортного затора, представлявшего собой длинную зигзагообразную цепь автобусов и грузовиков, которая препятствовала продвижению полицейских автомашин. Солдаты подкрепления громко ругались, проклиная все и вся, но выбраться скоро из транспортного затора не было никакой возможности. Один из солдат Иргуна уронил свои большие солнечные очки, которые носил в целях маскировки. Араб-пассажир из застрявшего в заторе автобуса, широко улыбаясь, снял свои и вручил их солдату Иргуна.
Полицейским соединениям из Петах-Тиквы повезло больше. И у них на дороге был транспортный затор. Но они продолжали свой путь пешком. Если бы они прибыли тотчас же, то наши ребята несомненно были бы отрезаны. Более того, положение на месте ухудшалось с каждой минутой. Военный склад полицейской крепости был полностью опустошен нами. В нем оставалась разве только пыль. Однако наше прикрытие замолкло. Мертвый Исраэль лежал у своего пулемета ’’Брен”. Еще двое были убиты, перенося в грузовик оружие. Другие были ранены, включая водителя. Он был ранен в щеку и руку. Кровотечение было очень обильным. Однако с приказом Гада об отступлении он, стиснув зубы, сел за руль. Кровотечение не прекращалось, но несмотря на град пуль и боль, он завел мотор и доставил бесценный груз и участников операции к плантации цитрусовых, служившей базой.
Подпольная газета ”Аф-Ал-Пи”*, описав ход операции и отдав дань трем павшим в ней, повела наступление против тех бездушных в Израиле, по вине которых эти молодые люди должны были жертвовать своей жизнью. ’’Если бы они дали армии освобождения хоть небольшой процент того, что отдают угнетателям, которые, если мы не избавимся от них, заберут все, что только имеется, мы давно получили бы оружие, необходимое для решительной борьбы, более простыми и менее болезненными способами”.
* Означает: ’’Несмотря на”.
Трое наших товарищей остались на месте битвы. Трое? Когда наши ребята отдышались в апельсиновой роще после лихорадочного бегства под градом пуль, они обнаружили, что отсутствует еще один человек. Они предположили, что и он был убит. Но он не был убит. Он был, оказывается, тяжело ранен на своем посту, прикрывая ’’Стеном” драгоценный груз. Его звали Дов Грюнер.
Последовала героическая драма раненого узника, единственная в своем роде не только в анналах нашей борьбы, но и во всей человеческой истории. Эта ”Виа Долороза” страданий и самопожертвования. Мы делали все, чтобы предотвратить смертные приговоры. Множество раз мы брали британских военнослужащих; мы брали их десятками, но как только они поднимали вверх руки, они могли считать себя в полной безопасности. В выставочном парке в Тель-Авиве мы совершили налет на британский лагерь в поисках оружия. Более 40 британских солдат были взяты в плен. Они просили о пощаде, утверждая, что всегда были настроены дружелюбно к евреям. Один из наших людей сказал им, чтобы не валяли дурака. Они находились в руках цивилизованных еврейских солдат, которые не приносят вреда пленным.
Нам было ясно, как должно было быть ясно и британскому правительству со дня нашего заявления в 1944 году, что мы будем сражаться всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении. И если британские власти будут игнорировать наши непрестанные предупреждения и повесят кого-либо из наших людей, взятых ими в плен, то их пленные, находящиеся в наших руках, будут также повешены.
В январе 1947 года Дов Грюнер предстал перед военным трибуналом. Он обратился к членам военного трибунала с язвительным, но прекрасно аргументированным заявлением и объяснил, почему он отказывается признать их право судить его. Великобритания, сказал он, не выполнила обязательства, принятие которого дало ей право находиться в Эрец Исраэль. Она превратила страну в одну из своих военных баз и вознамерилась украсть Родину у еврейского народа.
’’Поэтому ничего законного не осталось в вашем правлении, которое основывается сейчас лишь на одном принципе: сила. Штык и царство террора замаскированы под так называемые ’’законы”. Эти законы изданы теми, кто носит эти штыки; они публикуют их, навязывают их насильно, что противно всем основным правам человека, международным законам.
Поэтому я не могу признать компетенции вашего суда. Ибо еще древние римляне установили: никто не может передать другому больше прав, чем имеется у него самого. И если ваш режим представляет собой незаконную оккупацию, какое это дает вам право судить меня или любого другого гражданина в этой оккупированной стране. Когда режим в какой бы то ни было стране становится режимом угнетения, он перестает быть законным. Право его граждан — более того, их долг — бороться с незаконным режимом и свергнуть его. Вот это и делает еврейская молодежь и будет делать до тех пор, пока вы не покинете этой страны и не возвратите ее законным владельцам — народу Израиля. Вы должны знать: нет такой силы в мире, которая может разорвать связь между народом Израиля и его Страной. Тот, кто попытается сделать это, поплатится за это. Вечное проклятие Бога будет довлеть над ним до конца его дней”.
’’Когда трое британских офицеров, членов военного трибунала, объявили, что Дов Грюнер будет повешен и висеть на веревке до наступления смерти, Дов ответил пением ’’Атиквы”.
Мы снова предупредили британские власти. На этот раз формулировка была такой:
’’Казнь пленных является преднамеренным убийством. Мы предупреждаем Кровавый британский режим не совершать этого преступления”.
Мы хотели начать действовать немедленно, так же, как и в деле с Ашбелем и Шимшоном, но передумали. Приговор должен был быть представлен на утверждение Главнокомандующему британскими вооруженными силами в Палестине. Видные чиновники британского мандата сообщили нашим связным о своей уверенности в помиловании Грюнера. Во-первых, он показал себя прекрасным бойцом британской армии; во-вторых, он был тяжело ранен, и в-третьих, британское правительство захочет избежать нежелательных последствий казни.