Мы не верили, конечно, до конца этим слухам, но они определенно повлияли на наше решение отложить исполнение наших планов. Если существовали какие-либо надежды на спасение жизни Дова, то мы, конечно, не хотели усугублять его положение несвоевременными действиями. В то время, как британский престиж был прекрасной мишенью для наших ударов, мы не хотели его ущемлять, пожертвовав товарищем, крайне нуждавшимся в нашей помощи. Более того, мы предположили, что если приговор будет утвержден, у нас останется несколько дней для решительных действий прежде чем он будет приведен в исполнение.
Первое предположение было неверным. Главнокомандующий британскими войсками в Палестине, которому ряд вышестоящих гражданских чиновников британского режима помешал повесить Ашбеля и Шимшона, утвердил смертный приговор Грюнеру. Второе предположение подтверждалось. Смертный приговор был утвержден хотя утверждение не было опубликовано в пятницу, 25 января 1947 года, в то время, как исполнение приговора было назначено на следующий вторник. В этот день британские власти обычно приводили в исполнение смертные приговоры.
Пользуясь нашими обычными секретными средствами информации, мы узнали об утверждении приговора в пятницу вечером. Тотчас же были отданы приказы об аресте британских офицеров. В воскресенье в Иерусалиме был нами взят в плен офицер британской разведки, майор Коллинз. Британские власти тотчас же отдали приказ о настойчивых поисках майора Коллинза, которые оказались безуспешными. Однако генерал Баркер безмолвствовал. Мы решили действовать и на следующий день. Бойцы Иргун Цваи Леуми прервали ход судебного заседания в Тель-Авиве и взяли в плен судью Уиндхема. Через несколько часов генерал Баркер нарушил свое молчание. В этот же вечер было опубликовано официальное коммюнике в Иерусалиме, которое гласило, что Главнокомандующий британскими войсками в Палестине согласился отложить исполнение приговора Дову Грюнеру на неопределенное время, позволив ему подать просьбу о помиловании в Тайный совет. Нам удалось отложить исполнение приговора, который должны были привести в исполнение через 12 часов.
На следующий день британский Верховный комиссар вызвал представителей Еврейского агентства и предъявил им ультиматум: если Иргун Цваи Леуми не освободит двух пленных через 24 часа, то в стране будет объявлено военное положение. Эта угроза посеяла страх в сердцах официальных представителей ишува. Когда двумя месяцами позже правительство ввело военное положение, наше подполье обратило это против угнетателей и непрекращающимися нападениями вынудило их отменить его. Однако в январе 1947 года военного положения еще не было, но оно висело как Дамоклов меч. Как и многие угрозы, военное положение казалось более страшным, чем оно было на деле.
Официальные учреждения ишува стали давить на нас с целью освобождения ’’похищенных”, как они их называли. Лесть перемежалась угрозами. Главный раввин страны написал выразительное письмо ’’утешителю Сиона” Менахем означает — утешитель, обращаясь ко мне с просьбой сделать все возможное для предотвращения катастрофы, угрожающей ишуву. Госпожа Голда Меерсон, в то время глава политотдела Еврейского агентства, пригрозила, что все соединения Хаганы будут мобилизованы для того, чтобы выяснить местопребывание двух англичан.
Мы тщательно взвесили ситуацию. Грюнера мы на время спасли от смерти. Мы пришли к заключению, что после того, как выполнение приговора отложено на неопределенное время, мы ничего не добьемся, если будем держать двух наших пленников. Кроме того, удерживать англичан становилось все труднее. Коллинз находился в более или менее безопасном месте, и его обнаружение либо англичанами, либо Хаганой было маловероятным. Но Уиндхема, нашего самого важного пленника, задержанного в спешке, мы держали почти в-открытую. Если бы англичане ввели военное положение, то маленький домик, где содержался Уиндхем, был бы почти тотчас же обнаружен. Уиндхем происходил из старинной английской семьи. Несомненно, его задержание нами и предопределило решение лейбористского правительства Великобритании отложить смертную казнь Дова. В конце концов, арест Иргуном двух англичан привлек внимание всего мира к делу Грюнера. Британские власти очутились в тяжелом положении, создались условия, которые могли привести к отмене приговора. Мы решили освободить господ Уиндхема и Коллинза.
Господин Уиндхем вел себя как джентльмен, что, кстати, составляло резкий контраст с поведением других пленных офицеров. Они дали нам честное слово, слово офицеров британской армии, нигде и никогда не говорить о том, что видели и слышали. И все же, сразу после освобождения они направились прямехонько в полицию и привели ее в британский лагерь в Рафияхе, где указали на двух наших людей, охранявших их. Оба наших бойца были приговорены военным трибуналом к 15 годам лишения свободы. Один из них, ейменский еврей Амрам Дарай, воспользовался возможностью последнего слова на суде и выступил с блестящей речью. Речь Амрама Дарая возмутила судей. Он и его товарищ открыто осмеяли приговор, воскликнув: ’’Неужели вы действительно верите, что будете оставаться здесь еще целых 15 лет?”
Господин Уиндхем знал, где его содержали. Люди, взявшие его в плен, забыли завязать ему глаза. Он видел и дорогу, и дом, где его содержали. Но он не сообщил своим ничего.
Господин Уиндхем был просто приличным человеком. Наши ребята прекрасно относились к нему, как они относились, впрочем, и ко всем нашим пленникам. Он отказался уплатить предательством за доброе к нему отношение. Уиндхем был честным врагом.
После его освобождения широкое распространение в стране получила совершенно фантастическая история. Она гласила, что причиной ареста Уиндхема послужило настоятельное требование майора Коллинза предстать перед британским судьей. Поскольку, согласно британскому законодательству, каждый обвиняемый имеет право быть судимым британским судьей вместо ’’туземца”, то уважающий законы Иргун не мог отказать в просьбе майора Коллинза и соответственно призвал судью Уиндхема.
Сразу же после задержания Коллинза и Уиндхема британские власти приказали всем своим чиновникам постоянно находиться в специальных ’’зонах безопасности”, окруженных колючей проволокой. Им позволялось покидать эти ’’гетто” только лишь в сопровождении моторизованного конвоя с солдатами, вооруженными автоматами ’’Брен”. Теперь чиновники проводили в своих учреждениях дни, полные страха, и возвращались ночью к смертельной скуке в своих домах.
Никогда ни в какой оккупированной стране оккупационные власти не оказывались в таком затруднительном положении. Как сказал Амрам Дарай своим судьям, британские власти превратили всю страну в тюрьму, в которой вынуждены были запереться сами.
Однако, нас мало волновали правительственные ’’гетто”. Судьба британских властей как единовластных правителей нашей страны была предрешена, мы это знали. Мы боялись за Дова Грюнера. Они хотели повесить его, но решили подождать, пока шумиха во всем мире, вызванная его мужественным поведением на ’’суде”, утихнет, и возобновятся трения между Хаганой и Иргуном.
В начале февраля в британской палате общин состоялись дебаты по палестинской проблеме. Иргун Цваи Леуми и Дов Грюнер были главной темой выступлений членов британского парламента. Уинстон Черчилль снова потребовал полной эвакуации из Палестины всех британских сил, чье пребывание в этом районе Ближнего Востока стоило жизни многим британским военнослужащим и было сопряжено со значительными денежными затратами. Кроме того, британское присутствие в Палестине не служило какой-либо стратегической цели. И снова Черчилль призвал Палату общин вернуть мандат на Палестину Организации Объединенных Наций, если Соединенные Штаты Америки отказываются разделить вместе с Соединенным Королевством бремя ответственности правления этой страной. Однако яростнее всего Черчилль ополчился на ’’мягкую” политику правительства по отношению к террористам. ’’Бесспорно, — говорил Черчилль, — что то, что происходит в настоящее время в Палестине, приносит нам огромный вред ... Мне противна вся эта история с евреями. Но если вы уже ввязались в это грязное дело, то ведите себя хотя бы как подобает мужчинам”. Британское правительство, отметил Черчилль, заявило, что приговор Грюнеру не был приведен в исполнение в намеченный срок из-за апелляции в Тайный совет. Однако это было всего лишь отговоркой. В это дело впутали Еврейское агентство. Осужденный отказался просить о помиловании. Мужество этого человека, хотя и преступника, достойно уважения. ’’Перед лицом угрозы террористов, — заключил Черчилль, — британское правительство не нашло в себе силы придерживаться закона”.