— В отъезде?
— Теперь мало кому дома сидится — один сюда едет, другой туда… Ты вот тоже дома не сидишь, сюда прикатил…
— Прикатил… — сказал Василий. — А где Берестнев живет? Растолкуйте мне, я пойду.
— Спешить тебе не к чему, — сказала старуха.
— Да ведь год не видал…
— Ладно… Сиди, я к соседке наведаюсь — она о нем все знать должна, — сказала Василиса.
— Лучше я с вами пойду, скорее будет, — сказал Нагих и шагнул к двери, чтобы спять полушубок.
— Не к чему тебе со мной вязаться, — строго сказала Василиса. — Не к чему… Здесь сиди и меня дожидайся. Самовар закипит — трубу снимешь. — Она вышла было на кухню, но тотчас же снова заглянула в дверь. — Если тут Павел, как о тебе-то сказать?
— Скажите, мол, Василий из Иркутска приехал, на завод поступить хочет.
Василий снова подошел к окну. Он слышал, как на кухне, надевая пальто, вздыхала старуха, как застучала об пол ее палка и как хлопнула входная дверь.
Через минуту он увидел Василису уже на улице. Вытянув палку вперед, как слепец держит свой посох, старуха торопливо шла по обочине дороги, пробираясь между мутных луж и комьев грязи.
«Почему она нахмурилась, когда я заговорил о Берестневе, — думал Василий. — Наверное, она знает что-то о нем, но молчит… Почему она отказалась взять меня с собой?»
На улице ветер рябил лужи. В окне противоположной избушки за мутными стеклами рдела герань.
«А что, если Павла здесь нет, — думал Василий. — Что, если его здесь нет…»
В чужом городе без Берестнева для Нагих все становилось сложным и трудным. Денег, подаренных теткой Марфой и вырученных от продажи лодки на Стрелке, оставалось немного. Нужно было приниматься за работу, но могла ли послужить для заводской конторы документом старая справка о льготе, выданная воинским начальником на имя Михаила Федотова?
Плеск воды за дверью оторвал Василия от его тревожных мыслей. Он бросился в кухню.
Самовар исходил паром, выбрасывая крупные брызги воды. На полу растекалась широкая лужа.
Василий поспешно снял трубу и накрыл жаровню колпачком. Вода в самоваре перестала бурлить, и заглушенные угли запели комариным писком.
Нагих поискал глазами на полу тряпку, чтобы подтереть лужу, но тряпки нигде видно не было. Он в досаде махнул рукой и снова вернулся к окну.
Вскоре на улице он увидел возвращающуюся Василису. Однако теперь она шла не одна. С ней была какая-то высокая молодая женщина. Лица женщины Нагих не разглядел. Не доходя до дома, она простилась с Василисой и повернула к площади.
Василий видел, как, подобрав подол, женщина перебегала через дорогу. Она бежала так быстро и легко, что ноги ее едва касались земли и грязь не пачкала ботинок.
Нагих хотел подойти к другому окну и посмотреть, куда так спешит эта молодая женщина, но услыхал на ступеньках крыльца шаги старой Василисы и пошел встретить ее.
— Пока чай пить будем, нам все справки, все новости принесут, — сказала Василиса, входя в кухню. — Все разузнать обещались.
— Та женщина, с которой вы по улице шли? — спросил Василий.
— Не женщина она — девка, — сказала Василиса и недовольно взглянула на Нагих.
— Высокая такая… В платке пуховом и куртка короткая? — спросил Василий.
— Уже все приметил… В окно, что ли, глядел?
— Вас у окна поджидал.
Василиса поставила палку в угол, повесила на гвоздь пальто и, увидав под самоваром лужу, сердито покачала головой.
— Или без рук, ишь чо наделал, с самоваром не управился… Герой!
Голос у Василисы был низкий, грубый, почти мужской, Говорила она медленно, разделяя слова, будто наперед взвешивала каждое.
— Задумался я, — сказал Василий. — Не заметил, как он и закипел.
— Плохой из тебя сталевар, — сказала старуха и, достав из-под печи тряпку, принялась подтирать пол. — У тебя и печь металл выплеснет…
— Не выплеснет… Печь не самовар, — сказал Василий.
— То-то, гляди…
Закончив вытирать пол, Василиса сполоснула под умывальником руки и неторопливо стала доставать с полочки, занавешенной марлей, чайную посуду.
— Звать-то тебя Василием, говоришь? — спросила она, расставляя на столе синеватые стаканы, чайник и тарелку под хлеб.
— Хоть так зовите, — сказал Нагих.
Василиса пристально посмотрела на него и спросила:
— Какая же нужда тебя пристигла сюда ехать? Или там робить нечего?
— Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше, — сказал Василий.
— Выходит, счастье искать приехал? — Василиса усмехнулась. — В самый раз угадал. Лучшего места, чем наше, поди что до самого края земли не сыщешь. Люди отсюдова бегут, а ты сюда явился…