— Минуточку, одну минуточку…
Ксенья остановилась.
— Я из контрразведки, — еще тише сказал офицер, склонив голову набок. — И имею нужду к вам. Пройдемте.
— Куда? — спросила Ксенья.
— Да тут недалеко — и двадцати шагов не будет. Вон большой белый дом с подъездом. — Офицер протянул руку к двухэтажному каменному дому, у окон которого ходил часовой. — Пойдемте, пойдемте…
— Но я сейчас очень занята, я тороплюсь… Может быть, потом зайти можно? Я непременно зайду, только скажите, когда? — проговорила Ксенья, уже зная наверное, что офицер не отпустит ее, но еще не догадываясь о причине ареста.
— Да ведь на минутку, долго не задержим, — сказал офицер и дотронулся до локтя Ксеньи, будто хотел взять ее под руку.
Ксенья отстранилась и тут увидела за углом маленького человечка в партикулярном пальто и в картузе с широким лакированным козырьком. Он стоял, глубоко засунув руки в карманы, и глядел в сторону взглядом безразличным и даже рассеянным, однако Ксенья чувствовала, что он не только видит ее, но и следит за ней. И лицо его, затененное козырьком, показалось ей знакомым, словно когда-то она уже видела и этот мясистый нос, и эти торчком стоящие усы, и эти маленькие бесцветные глазки с едва приметными точками зрачков.
«Где я его видела? — подумала Ксенья, тотчас же заподозрив, что этот человечек участник ее ареста. — Где? Сегодня, когда несла листовки? Нет, раньше… Когда-то очень давно… Но когда?»
— Прошу вас, — сказал офицер и повел Ксенью к белому дому.
Ксенья увидела занавешенные изнутри окна, часового, исподлобья взглянувшего на нее, потом увидела протянутую к дверной скобе руку офицера и, стараясь сохранить спокойствие, шагнула в растворившуюся перед ней дверь.
— Прошу вас вот сюда — по коридору направо, сюда, сюда, — говорил офицер, так близко наклоняясь к Ксенье, что едва не касался своей черной повязкой ее щеки. — Прошу вас…
Он провел ее мимо внутренних часовых, мимо столика, за которым у телефона сидел анемичный прапорщик, наголо остриженный и с ушами, торчащими в стороны, как нечто постороннее, совершенно неимеющее отношения к его маленькой и круглой головке; провел по коридору, даже днем освещенному электрическими лампочками, и остановил у двери со стеклянным просветом наверху и с толстым ключом, торчащим из замочной скважины.
И все это приметила Ксенья так ясно и так отчетливо, будто нарочно пришла посмотреть и запомнить. И в комнату за одноглазым офицером она вошла скорее с любопытством, чем со страхом, еще ничего не поняв и еще ничего не решив.
В комнате за полированным письменным столом, спиной к окну, сидел черноволосый офицер с капитанскими погонами на плечах. Щедро умащенная бриолином и гладко причесанная голова его с белым мертвым пробором посредине казалась разделенной на две равные части, равные, но удивительно не схожие одна с другой. Правая бровь была приподнята и правый глаз неестественно расширен, левая же бровь была опущена и насуплена, словно офицер как-то странно хмурился только левой половиной лица, а правой — удивлялся. На прямом, как клюв дрозда, носу капитана торчало пенсне в золотой оправе. Лицо с синеватым отливом на щеках и подбородке было выбрито до глянца.
— Вот, господин капитан, — сказал одноглазый контрразведчик, подводя Ксенью к столу. — По вашему приказу…
Капитан снял пенсне, кончиком носового платка старательно протер стекла, потом снова надел пенсне, подвигал бровями и посмотрел на Ксенью.
— Фамилия?
— Попова, — без заминки сказала Ксенья.
— Паспорт.
Ксенья достала паспорт и положила его на стол перед капитаном.
Он взял паспорт, раскрыл его и долго разглядывал заглавную страницу, потом мельком посмотрел отметку о прописке и спросил:
— В Чите прежде жили?
— Да, — сказала Ксенья. — Я недавно приехала.
— Ага. — Капитан повертел паспорт в руках и положил под стекло на столе. — Присядьте.
Ксенья села на подвинутый одноглазым стул.
— Мы пригласили вас, чтобы опознать одного арестованного, — сказал капитан. — На допросе он просил встречи с вами.
— Арестованного? — переспросила Ксенья.
Капитан поднял правую бровь.
— Вы удивлены? Он указал нам вас, когда вы вчера проходили мимо окон этого дома. Случайность, ничего не поделаешь…
— Я здесь недавно и никого в городе не знаю, — сказала Ксенья и пожала плечами. — Это какая-то ошибка…
— Возможно, — сказал капитан.