— Председатель совета министров господни Вологодский.
Колчак отдернул одеяло. Сон сняло как рукой. Телефонный звонок Вологодского ночью, когда еще не вставала заря, мог быть вызван только каким-нибудь очень важным и срочным делом.
Колчак мгновенно вспомнил конский топот за окнами.
«А вдруг они выступили и провалились? — в тревоге подумал он. — Вдруг у них ничего не вышло и теперь Вологодский вызывает меня… Зачем? Я не был с ними, я никогда не давал согласия и я ничего не знаю…»
Он поспешно встал с постели, зажег свет и, накинув халат, вышел в соседнюю комнату, где ожидал его дежурный ординарец.
Приблизившись к столику телефониста, Колчак поднял телефонную трубку.
— Вице-адмирал Колчак у телефона, — сказал он и сейчас же в ответ услышал встревоженный голос председателя совета министров.
Вологодский говорил быстро, не разделяя слов, и тяжело дышал, точно взбирался на непосильно крутую гору.
— Ночью арестованы члены директории: Авксентьев, Зензинов, Аргунов и Роговский, — торопясь сказал он. — Положение критическое… Я прошу вас немедленно прибыть на экстренное заседание совета министров…
— Кем арестованы? — спросил Колчак.
— Я надеюсь собрать всех к шести утра… — сказал Вологодский.
— Какими частями войск арестованы? — повторил Колчак.
— Ах, не знаю… Я ничего не знаю… Очень прошу вас, очень прошу вас… — нетерпеливо проговорил Вологодский и повесил трубку так неожиданно, словно она выпала у него из рук.
«Начали, и неплохо начали, — подумал Колчак, испытывая нервную дрожь во всем теле. — Остальное зависит от меня… Нужно быть спокойным, нужно быть совершенно спокойным… Но Вологодский… Почему он так встревожен? Неужели он не был осведомлен и не понимает, что произошло? Он был членом свергнутой директории и, наверное, боится, что его арестуют… Чудак… Он просто напуган, не понимает и напуган… Нужно предложить ему остаться в составе правительства. Он будет полезен. Он сибиряк, и у него обширные связи… Кажется, он сын томского священника… Он никогда не пойдет с революционерами, он не левее кадетов…»
— Вызовите из гаража автомобиль, — приказал адмирал ординарцу и вернулся в спальню.
Проходя мимо зеркала, он остановился, поправил волосы и долго рассматривал отражение своего бледного лица, с таким же вниманием и пытливостью, с какими актер перед выходом на сцену проверяет, правильно ли наложен грим.
Затем он снова подошел к двери и, приоткрыв ее, приказал дежурному ординарцу вызвать к телефону начальника штаба верховного главнокомандующего.
Через несколько минут дежурный ординарец доложил, что начальник штаба генерал Розанов у телефона.
Колчак взял трубку.
— Я разбудил вас? — спросил он голосом ровным и любезным, словно вел обычный разговор и нисколько не был встревожен арестом членов правительства.
— Чем могу служить, ваше превосходительство? — ответил сиплый со сна голос Розанова.
— Вы не знаете, что случилось в городе? — спросил Колчак.
— Нет, ничего не знаю. Мне докладывали, что в городе все спокойно. — Он сделал паузу и прибавил: — Но вот со ставкой и с управлением казачьих частей у меня нет связи. Там не действуют телефоны. А о чем вы говорите, ваше превосходительство?
— Мне только что звонил Вологодский, — сказал Колчак. — Он сообщил, что арестован кто-то из членов правительства.
— Так, — сказал Розанов, и непонятно было, поощряет ли он арест членов правительства или осуждает его. — Кто именно арестован и кем?
— Авксентьев, Зензинов… Я плохо осведомлен… Сейчас еду на экстренное заседание совета министров, но прежде хотел бы заехать поговорить с вами, — сказал Колчак тоном, в котором сквозило и доверие к Розанову и самые теплые чувства.
— Понимаю, ваше превосходительство, — ответил Розанов. — Буду ждать.
К этой поездке на заседание совета министров Колчак готовился, как к строгому смотру, на котором он должен блеснуть всеми своими качествами. Он надел лучший военный костюм, причесался самым тщательным образом и, застегнув шинель на все пуговицы, вышел из дома.
У крыльца стоял автомобиль. Было еще темно, и зажженные фары бросали на мостовую два мутных луча света. Улица казалась пустынной. Однако пустынность ее была обманчивой. Как только автомобиль тронулся, тотчас же из-за угла показался казачий патруль в шесть всадников. Пропустив машину адмирала, казаки на рысях поехали вслед за ней.
На следующем перекрестке показался новый конный патруль. Так, сменяясь на перекрестках, казачьи патрули проводили адмирала до самого дома начальника штаба главнокомандующего.