В этот момент среди восставших рабов стали появляться первые разногласия. Крикс, выражая мнение галлов и германцев, предлагал немедленно напасть на Вариния. Спартак не советовал предпринимать нападение. Он и его сторонники, имевшие в виду конечную цель движения — увод возможно большего количества рабов на родину, — полагали, что настало время двинуться к границам Италии, присоединяя к себе по пути новые отряды рабов. Но те из рабов, кто успел забыть о своей родине или вырос в неволе, мечтали о другом — о немедленной мести угнетателям, о разграблении богатых поместий, о захвате богатой добычи. Измученные долгими лишениями, издевательствами и непосильным подневольным трудом, рабы не хотели уходить, не отплатив угнетателям. После ряда побед над римскими войсками некоторым казалось, что у них хватит сил и для похода на ненавистный Рим. Но Спартак, который хорошо понимал, что силы восставших недостаточны для этого похода, убедил в конце концов принять его план: спуститься с гор в равнины, богатые скотом, чтобы там, прежде чем явится Вариний, успеть реорганизовать войско, увеличить его численность и подготовиться к дальнейшей борьбе. Действительно, при возобновлении военных действий войска Вариния были вскоре разбиты и рассеяны, в руки спартаковцев попал его конь и даже его личная почётная стража — ликторы.
После победы над Варинием Спартак стал, по выражению одного древнего писателя, «велик и грозен». К нему стекалось всё большее количество народа, и войско его достигло 70 тысяч. Спартак свободно двигался теперь по Кампании, опустошая и уничтожая латифундии, а рабов присоединяя к своим силам. Когда в его руки попадали мастерские, их использовали для изготовления оружия, в котором ощущалась острая нехватка. Наконец, захватив несколько табунов, повстанцы сформировали конницу. Спартак старался водворить в рядах своих сотоварищей строгую воинскую дисциплину. Рабы несли караульную службу; в их легионах, организованных по римскому образцу, появились знамёна и военные значки. Перед самим Спартаком несли знаки власти римских полководцев, захваченные в числе прочей добычи. Но не все беглецы, стекавшиеся к Спартаку, понимали необходимость соблюдения строгой дисциплины. Несмотря на противодействие Спартака, во время движения повстанческого войска по Южной Италии участились случаи грабежей, поджогов, насилий. Поэтому, по мере того как восстание распространялось на новые области, многие жители мелких населённых пунктов, узнавая от бегущих соседей о приближении «беглых рабов», торопились укрыться со всем своим скарбом в соседних горах.
В этот период войско восставших рабов, опустошив города Нолу и Нуцерию в Кампании, двинулось дальше на юг. Вскоре оно уже чувствовало себя, как дома, и в соседних областях — в Лукании и в Апулии. Вплоть до стен городов Консенции, Турий и Метапонта господствовали вчерашние рабы, и Римская республика оказалась в серьёзной опасности, тем более что и против Сертория и против Митридата военные действия всё ещё продолжались и требовали новых усилий, армий и средств. В Риме было неспокойно. В напряжённой обстановке войн обнаружился недостаток хлеба, и оба консула 73 г. до н. э. вынуждены были, отложив все остальные дела, срочно заняться снабжением столицы. Одновременно подняла голову и римская демократия. Трибун Лициний призывал не давать столь необходимых республике рекрутов, если не будут отменены реакционные законы Суллы и восстановлена прежняя конституция.
