Гаджи сердито сплюнул.
— Пропади он пропадом, твой добрый совет! Из-за тебя у меня и деньги пропали, и перед людьми опозорился!
— Не понимаю, Гаджи! Ничего не понимаю!
— Ах, не понимаешь?! Я из-за тебя терплю убытки, а ты не понимаешь?! Слышал я, что ты за птица! Много добра видел от тебя твой зять Ашот?! Ступай отсюда подобру-поздорову!
Хачатурянц открыл было рот, желая спросить еще что-то, но Гаджи Хейри крикнул:
— Хватит, хватит, ступай! Будет тебе болтать, катись!
Хачатурянц пожал плечами, потом, важно выпятив живот, пошел прочь.
Гаджи Хейри кричал ему вслед что-то неприятное.
От фабрики Хачатурянц направился к церковной площади. В этот день он поздно вышел из дому и сейчас хотел узнать, чем кончилось дело, о котором он вчера говорил с господином Тайтсом. Идти к нему домой он не решался.
Хачатурянц думал: если прибывший из Баку Улухан схвачен, об этом не могут не говорить в городе.
На церковной площади ему встретился Казарян.
— Ты уже знаешь, Айрапет? — зашептал Казарян, подойдя к нему вплотную.
— О чем?
— Вчера ночью городовые по ошибке набросили на господина Тайтса мешок и уволокли в тюрьму. Сейчас он в больнице. Говорят, умер бы, приди к нему пристав на час позже.
Хачатурянц почувствовал, что ладони у него сделались влажными.
— Как это случилось? Причем тут мешок?
Казарян пересказал ему слухи, которые ходили по городу.
— Говорят, будто они собирались схватить кого-то ночью. Было темно, городовые по ошибке приняли Тайтса за преступника, набросили на него мешок и поволокли в тюрьму. Он до утра пролежал, связанный, на холодном каменном полу!
Сердце у Хачатурянца сжалось от страха. Он даже не сказал приятелю, кого городовые собирались схватить минувшей ночью. Он решил, что будет лучше, если вся эта история останется тайной, известной только ему и Тайтсу.
"Странно, очень странно, — размышлял он. — Почему же им не удалось схватить Улухана? Может, его и не было в Закаталах? Может, жена Казаряна обозналась? Если это правда, как я покажусь теперь Тайтсу? Позор!"
Он даже не стал добиваться уверений Казаряна в том, что Улухан действительно был в городе.
"Казарян не должен ничего знать. Но как я опозорился! Теперь хоть не попадайся на глаза Тайтсу!"
Когда он пришел домой, сестра, взглянув на него, всплеснула руками.
— Что с тобой, Айрапет? На тебе лица нет!
— Голова болит, — буркнул Хачатурянц и, не глядя на сестру, прошел в комнату.
После того как Тайтс пришел в себя, жена не отходила от него ни на минуту. Под вечер проведать пострадавшего пришел пристав Кукиев.
Тайтс пытался казаться бодрым, однако это у него явно не получалось. У бедняги не хватило сил даже подняться с постели. Варвара Степановна то и дело подносила к его рту ложку, заставляла пить свежий яблочный сок.
Тайтс боялся, что пристав начнет насмехаться над ним. Он давно чувствовал: каждая его неудача вызывает у пристава радость. Однако на этот раз он не заметил на лице Кукиева ни насмешки, ни торжества.
Приставу было искренне жаль этого человека, обессиленного и измученного. Тайтс лежал в постели, худой, изможденный и смешной, совсем как Дон-Кихот в иллюстрированном издании Сервантеса, которое довелось ему читать в детстве.
Если бы пристав Кукиев не был хорошо осведомлен о прежних заслугах Тайтса, он ни за что не поверил бы, что это слабое, худое существо, столь похожее на цыпленка, когда-то разоблачило несколько крупных революционных организаций. Ах, какую жалость вызывает сейчас этот человек! Нет, сейчас приставу не хотелось смеяться, как прежде. Тем не менее какой-то голос, казалось, говорил ему:
"Посмотри, это тот самый Тайтс, который всегда разговаривал с тобой высокомерно и кичливо. Пусть он теперь поймет, как он слаб перед тобой. Да не только он один, но и те, кто прислал его сюда, те, кто взял под сомнение твою работу, всю твою деятельность. Пусть станет стыдно тем, кто направил сюда это хилое существо. Может ли помочь тебе этот человек, которого легко раздавить одним мизинцем? Извините, господа, вы ошиблись. Лев и в молодости и в старости — лев!"
Пристав Кукиев почувствовал, что и самому Тайтсу стыдно за ночное происшествие. Он не стал задавать никаких вопросов, дабы не бередить свежую рану. Более того, он принялся утешать Тайтса.
— Мой вам совет, Игнатий Игнатьевич, не спешите выходить из больницы, отдохните здесь несколько деньков.
Варвара Степановна поддержала Кукиева: