— Не нужно, Роза, я сыт.
— Правда? Ну а утром что ты будешь есть?
— Я не останусь здесь до утра. В час ночи мне придется уйти.
Роза усмехнулась, не приняв всерьез его слова, и решительно направилась к двери.
— Ночью солдат не пускают в казармы! — сказала она. — Ты никуда не уйдешь от меня!
— Уйду, Роза, у меня есть важное дело.
Лицо Розы сделалось серьезным.
— Может быть, ты тоже задумал убить какого-нибудь офицера? Не делай этого, Гриша! Я боюсь.
— Я никого не собираюсь убивать. Этой ночью мы хотим испытать наше счастье, мы все! Понимаешь?
— Ничего не понимаю.
Григорий рассказал ей об их плане. Лицо Розы засветилось гордостью. Она прильнула к нему, обвила руками шею…
— Ах, милый, если бы это удалось! Тогда мы бы уехали с тобой отсюда далеко, далеко. Может, и сбудется мой сон? Но я все-таки спущусь вниз…
— Не надо, Роза.
— Но мне хочется угостить тебя чем-нибудь. Неужели ты не выпьешь хоть немножко за успех вашего дела?
— Нет, нет, пить я не буду! Нельзя, Мы выпьем потом, все вместе!
— Но ты должен отдохнуть, Гриша. Время еще есть… — Она расстегнула ворот его рубахи, заглянула в глаза…
Григорий прижался лицом к щеке Розы, погладил рукой ее волосы и, уже не сдерживая себя, губами приник к ее губам.
Около часу ночи Григорий поднялся.
— Уже?! — с тоской спросила Роза. — Гришенька, я не хочу, чтобы ты уходил!..
— Надо, Роза. — Он начал поспешно одеваться.
— Гриша, не забывай обо мне… — Голос ее дрогнул.
Григорий уже был одет. Роза соскочила с постели, подбежала к нему и снова припала губами к его губам.
— Да хранит тебя господь! — Она перекрестила его. — Пусть удача сопутствует тебе! Удачи вам всем!.. — Она не смогла докончить, уткнулась лицом в рукав ночной рубашки и разрыдалась.
— Не плачь, Роза, все будет хорошо! — сказал Григорий. — Скоро мы увидимся. До встречи!
В эту ночь Попенко несколько раз выходил во двор — то напиться воды, то покурить. Минула полночь. Он лежал на кровати, перебирая в памяти важные события своей жизни. Вспомнил Дружина, Демешко. Их нет с ними. Жаль!
Наконец он оделся и вышел из казармы. Каким-то внутренним чувством он угадывал, что товарищи, которые тоже не спали, напряженно следят в темноте за каждым его движением.
Во дворе было темно и тихо. Когда он проходил мимо арсенала, часовые знаками дали понять ему, что у них все в порядке.
Более всего Попенко беспокоился за оружие. Если бы командование батальона узнало об их замысле, оно в первую очередь сменило бы людей у арсенала. Восстание же без оружия было заранее обречено на поражение.
"Пока все идет хорошо, — подумал Попенко. — Скоро надо поднимать ребят".
Он пошел назад, к казарме. Уже на пороге он вдруг услышал скрип отворяемой двери. Из соседней казармы кто-то вышел и, воровато оглядываясь, пошел по двору.
Попенко поспешил стать в тени навеса, что над крыльцом. Когда человек оказался в полосе света, бросаемого фонарем у ворот, он узнал его: это был Сырожкин.
"Куда он? — подумал Попенко. — Ничего не понимаю".
Дойдя до середины двора, Сырожкин неожиданно изменил направление и двинулся к домику, где прежде находилась штаб-квартира Добровольского.
Попенко опешил: "Может, это не Сырожкин? Нет, точно он! Куда ж это он крадется?"
Попенко пошел за ним следом. Не доходя до арсенала, Сырожкин опять изменил направление, очевидно, не хотел, чтобы караульные узнали его. Свернул вправо и пошел вдоль крепостной стены.
Попенко смекнул: "Идет доносить. Предатель!" Он почти бегом миновал арсенал и преградил Сырожкину путь.
Они едва не столкнулись в темноте.
— Куда? — задыхаясь прошептал Попенко.
Сырожкин ударил его кулаком по голове и сбил с ног.
Стремясь поскорее добраться до домика, в котором жил капитан Гассэ, он по каменным ступенькам залез на крепостную стену и двинулся по ней. Спрыгнуть он решил у самой штаб-квартиры; в том месте стена была сравнительно невысока.
Быстро придя в себя, Попенко тоже вскарабкался на крепостную стену. Скоро ему удалось догнать Сырожкина.
— Изменник! Подлец! — Он схватил его за ворот рубахи.
Сырожкин рванулся, пальцы Попенко разжались, но ударить своего преследователя Сырожкину не удалось, так как Попенко успел в воздухе поймать его руку и вывернуть ее. Они сцепились.