Уста Усуб тотчас достал из кармана красный матерчатый кисет, протянул солдату и сказал:
— Закуривай, служивый… — потом, чуть понизив голос, добавил: — Из Тифлиса получена новая литература. Надо как-то передать вам.
Сворачивая цигарку, Виктор спросил:
— Когда можно зайти?
— Ко мне в мастерскую нельзя.
— Почему?
— Вчера у меня были два ваших офицера. Хотят заказать летние кители. Обещали заглянуть сегодня. Но могут прийти и завтра. Кто их знает? Точно не сказали. Поэтому лучше ко мне не приходи.
— Где же увидимся?
Портной задумался.
Бондарчук оглянулся. Солдаты продолжали полоскать чехлы и, казалось, совсем забыли о своем товарище.
— А что, если встретиться вечером в духане? — спросил Усуб, озабоченно теребя бородку. — Никому и в голову не придет в чем-либо вас заподозрить. Ведь в духан ходят только для того, чтобы выпить и повеселиться.
Виктор заколебался. Не так-то просто солдату вечером отлучиться из казармы, прийти в духан и распивать вино за одним столиком с местными жителями. Кроме того, удастся ли незаметно пронести к себе литературу? Куда ее спрятать на первых порах? Кругом столько глаз!..
Однако размышлять было некогда.
— Хорошо, духан так духан, — сказал он, — назначайте время.
— Вечером, сразу же как стемнеет. Только сам я не могу прийти. Все знают, что портной Усуб за всю свою жизнь не взял в рот ни капли вина. Встретитесь с моим сыном Фарманом.
Мастер похлопал по плечу чернявого юношу. Тот застенчиво улыбнулся, сверкнув ослепительно-белыми зубами.
— Буду ждать вас в маленькой комнатке, — сказал он. — Там обычно мало народу.
Бондарчук сунул в рот цигарку и полез в карман за спичками. Юноша быстро опередил его, вынул коробку, чиркнул спичкой. Виктор прикурил, глубоко затянулся и спросил парня:
— Узнаешь солдата, который только что до меня подходил к вам за табаком?
Отец ответил за сына:
— Конечно, узнает. А что?
— Он придет за бумагами. Только учтите, ему задерживаться нельзя. Не ровен час, нарвете я на патруль.
Юноша понимающе кивнул головой и опять застенчиво улыбнулся.
Виктор хотел было уже повернуть назад, но уста Усуб сказал:
— Фарман придет не один. С ним будет Аршак. Вы, кажется, знакомы? Встречались у меня в мастерской… Моложавый такой армянин, хотя почти весь седой.
— Помню. Ну, всего хорошего. Я пошел…
Виктор зашагал на тот берег.
Речушка Талачай весело мчала свои воды, отливающие багрянцем в лучах солнца, только что вырвавшегося из плена гор. Расшалившиеся волны гнались друг за другом, резвились, как дети, подскакивали, словно хотели взлететь, снова падали и бежали, бежали… Поверхность воды искрилась, будто по ней плавали стайки золотых рыбок.
Солдаты заканчивали стирку.
Бондарчук разыскал Романова и отвел его в сторону.
— Слушай, Григорий, — сказал он, — ты запомнил парня, который сидел со стариком?
Романов удивленно взглянул на товарища.
— Конечно, запомнил. А в чем дело?
В этот момент раздался зычный голос фельдфебеля:
— Становись!
Солдаты засуетились, забегали по берегу, приводя себя в порядок.
— Сегодня вечером, — продолжал Бондарчук, — пойдешь в грузинский духан. Там этот парень передаст тебе литературу" только что привезенную из Тифлиса.
— В духан?
— Да, именно в духан.
Опять раздался голос фельдфебеля:
— Живо, ребята!
— Давай собираться, — шепнул Бондарчук. — В казарме все обсудим.
Они подобрали разбросанные на камнях чехлы и стали сворачивать их.
Вдруг с той стороны, где женщины полоскали белье, донесся отчаянный вопль.
Григорий и Виктор обернулись. По берегу в их сторону бежала, спотыкаясь, закутанная в чадру женщина, а за ней, размахивая палкой, гнался чернобородый мужчина. Его огромный живот переваливался из стороны в сторону, словно бурдюк с сыром. Многие женщины, побросав белье, с криком бежали вслед за преследователем.
— Ах ты, сукина дочь! — орал чернобородый. — Сколько раз тебе говорил, сиди дома! А ты чуть что — мигом норовишь улизнуть!.. И куда пошла! Где столько русских мужчин… Ну, на этот раз не жди от меня пощады!.. Проучу так, что и за порог выйти побоишься!
Босые ноги женщины вязли в теплом мягком песке. Ей трудно было бежать.
В нескольких шагах, от Бондарчука и Романова бородач настиг свою жертву, поймал конец чадры женщины и рванул к себе.