"Может быть, они переменили место стоянки? — подумал он. — Нет, едва ли… Да и дозор выставлен на старом месте.
В сердце Бахрама закралось подозрение. Он остановился и повернулся к прозожатым.
— Чего стал? Шагай!.. — сердито приказал Расул.
— Мы идем совсем в другую сторону, — ответил Бахрам. — Доставь нас немедленно к Мухаммеду.
— Ого, Араз-оглы! Да ты, кажется, и место нашей стоянки знаешь? — В голосе Расула прозвучала угроза. — Или захотел, чтобы твоя мать проливала по тебе слезы? Как ты смеешь так разговаривать?! Иди, иди, не задерживайся.
Бахрам твердо решил не двигаться с места. Он тронул за руку недоумевающего друга и шепнул:
— Ни шагу, Аршак. Они нам ничего не сделают.
Видя, что кузнец и его товарищ продолжают стоять, Расул опять прикрикнул на них, на этот раз тише. Бахрам почувствовал: гачаг сдерживает себя, словно опасаясь, что их кто-то услышит. Это придало ему смелости.
— Видно, Мухаммед где-то рядом, — снова шепнул он Аршаку. — Боятся его… — И закричал что было силы. — Ведите нас к Мухаммеду! К Мухаммеду! У нас к нему срочное дело!
Казалось, лес вздрогнул и проснулся от этого возгласа, Высокая старая липа зашумела листвой у них над головами.
Расул растерялся. Ему хотелось броситься на этого упрямого кузнеца, свалить на землю и зажать рот рукой. Но он ограничился тем, что зло прошипел:
— Заткнись!
Воцарилась тишина.
Бахрам увидел, что Расул пригнулся к своему товарищу и что-то шепчет. Почуяв недоброе, он опять хотел громко крикнуть, но не успел. Рядом в зарослях можжевельника раздался пронзительный свист, Расул сунул в рот пальцы и дважды коротко свистнул в ответ.
Через минуту весь лес огласился разбойничьим свистом, похожим на завывание волчьей стаи. Стало ясно, что они окружены.
Когда свист смолк, Бахрам услышал справа от себя шорох и треск валежника. Кто-то шел по лесу в их сторону.
Скоро на тропинке появилось несколько человеческих фигур.
— Что случилось? Кто такие? — спросил на ходу рослый мужчина в бурке.
Бахрам узнал приятный голос Гачага Мухаммеда. Боясь, как бы Расул не стал плести про них какие-нибудь небылицы, он поспешно сделал несколько шагов навстречу и сказал:
— Это мы, Мухаммед! У нас к тебе важное дело.
Атаман сдвинул на затылок большую лохматую папаху и некоторое время внимательно разглядывал пришельцев.
— А-а-а, это ты, Араз-оглы! — узнал он наконец кузнеца. — Здравствуй, здравствуй! Зачем пожаловал к нам? Кто это с тобой?
Голос Мухаммеда звучал ласково и приветливо, словно он встретил старого приятеля.
— Это Аршак. Да ты, наверно, знаешь… Сын цирюльника Айказа.
— Как не знать? Покойный часто скреб своей тупой бритвой вот эту щетину, — пошутил Мухаммед и добавил: — Славный был человек! — Затем пригляделся к Аршаку и участливо спросил: — Кажется, у него было три сына?
— Да, я старший, — ответил Аршак.
Гачаги, слушавшие издали этот разговор, на всякий случай держали ружья наготове. Расул, который только что кричал на ночных гостей и угрожал им винтовкой, не смел теперь даже приблизиться.
— Ну, выкладывай, Араз-оглы, — сказал Мухаммед. — Зачем пришел? В чем дело? Что тебя к нам привело в такой поздний час?
Бахрам бросил взгляд на людей Мухаммеда.
— Я хочу поговорить с тобой наедине.
— О-о-о! Видно, у тебя серьезное дело. Что ж, идем!
Мухаммед двинулся вперед. Бахрам и Аршак последовали за ним.
Они шли узенькой каменистой тропой между кустов можжевельника, под высокими развесистыми грабами.
Скоро Бахрам увидел знакомую поляну, которая в свете вновь вынырнувшей из-за облаков луны показалась ему гораздо шире и просторнее, чем в прошлый раз.
Вот уже более получаса Мухаммед разговаривал с ночными гостями, сидя на пеньке под низеньким, сплетенным из веток навесом. Пахло свежескошенной травой и полынью.
Атаман был задумчив. Он колебался.
Неподалеку, на расстеленных бурках и архалуках, лежали человек пять гачагов и вполголоса переговаривались. Никто не спал. Очевидно, все ждали конца беседы предводителя с двумя пришельцами, неожиданно и неизвестно с какой целью пожаловавшими к ним в лес.
Желтовато-рыжая луна, похожая на большой лимон, заливала поляну молочным светом. На другом конце поляны паслись стреноженные кони, фыркая, отгоняя хвостами назойливых москитов. Когда завывание волков и шакалов раздавалось совсем близко, они тревожно прядали ушами, тихо ржали и били о землю копытами спутанных передних ног.