С утра Гидеон собирался вновь нанести визит Дэмьену. Он надеялся, что к тому времени формула будет готова и он снова почувствует себя здоровым и достаточно сильным, чтобы один на один встретиться со своим старым другом. Каждый лишний час был спасением, и Гидеону придется тянуть время, заговаривая ему зубы, пока жена и дети будут продвигаться вглубь материка. В конце концов, Дэмьен потеряет терпение и потребует показать ему лабораторию. Гидеон вынужден будет уступить. Если он рассчитал верно, то, когда они дойдут до лаборатории, маятник как раз опустится до фитиля, с него пламя перекинется на запальный шнур и быстро охватит всю лабораторию. Двадцать жбанов с горючей смесью взорвутся одновременно, и лаборатория превратится в горящий ад. И Дэмьену достанется лишь горстка пепла.
Может быть, Гидеону позже удастся скрыться. А если нет, то он снова будет работать на Веспера и так выиграет еще время для своей семьи. И потом, в один прекрасный день, он найдет их, и они снова будут вместе. В противном случае… Он сделает все, лишь бы формула не досталась Весперу.
И перстень.
Гидеон проклинал себя, что сразу не отдал его Оливии. А ведь он был столь же опасен, сколь и формула.
Впервые он рассказал Оливии о тайне кольца еще много лет назад и предупредил ее, что оно не должно достаться Дэмьену Весперу. Она столько раз убеждала его, что перстень не стоит держать открыто, под носом у Дэмьена. Но Гидеон боялся хотя бы на минуту расстаться с ним и все время носил его на руке. Он договорился с Оливией, что если лорд Веспер когда-нибудь спросит ее, то она небрежно ответит, что это простая безделушка.
«Скажи ему, например, что нам он дорог как память, — говорил он Оливии. — Пусть думает, что он передается из поколения в поколение по линии твоей семьи, а ты подарила его мне в память о нашей помолвке».
Но теперь ей самой придется носить его, а ему лишь уповать на то, что ни с ней, ни с перстнем ничего не случится.
Гидеон в последний раз окинул взглядом лабораторию. Столько лет она служила ему, став его домом. Она занимала половину первого этажа и в то же время была вполне независимой постройкой. В дом вела маленькая боковая дверь, но Гидеон пользовался дверью, выходящей на заднее крыльцо и дальше на широкий зеленый луг.
И Оливии, и Марии было запрещено переступать порог лаборатории. Двери ее всегда были на замке. Но если у Марии есть еще один ключ, то она могла дать лорду Весперу намного больше информации.
Потолок лаборатории с темными дубовыми балками был низок и давно почернел от копоти. Все стены занимали полочки, шкафчики и ниши с ларями, бочонками, коробами, склянками и пробирками с сырьем, веществами, травами и научными дневниками. Высокие столы были сплошь заставлены сосудами, колбами, трубками, водяными банями. И ни стула, ни даже табурета — Гидеон никогда не сидел во время опытов. Он был слишком неугомонным и неутомимым в работе. Он часами мерил шагами комнату и прошел в ней за долгие годы тысячи миль. Неустанно переходя от одного стола к другому, по очереди следя за процессами и реакциями, он проводил одновременно несколько опытов. Оливия в последнее время подшучивала над ним, говоря, что он кухарничает в шестеро больше чем она, но так и не научился готовить приличное жаркое.
Гидеон перевел цепь маятника, поправил на нем гирьки и только собирался притушить под ними лампу и закрыть лабораторию, как вдруг услышал голос:
— Отец?
Лукас неслышно проскользнул через внутреннюю дверь и замер у него за спиной. Как он его не заметил? Это почти невозможно. Значит, он каким-то образом сумел взломать замок. Он даже не собирался ложиться и не думал спать. Вид у него был взбудораженный.
— Лукас? Что ты здесь…
— Они идут сюда, отец!
— О чем ты? Почему ты не в постели?
Лукас и не думал отвечать ему.
— Я не мог уснуть, но это нормально. Они уже здесь, отец! Веспер и его солдаты! Ты должен…
Лукас оглядел лабораторию. Он заметил запечатанные жбаны, шнур, цепной маятник и лампу с горящим фитилем. И в одно мгновение разгадал замысел отца.
— Взрывной механизм с часовым приводом! — восторженно промолвил он. — Но ты этим разрушишь весь дом! И формулу! Это конец! Но уже поздно что-то менять… скорее, отец! Враг на пороге!
Кто-то сильно ударил кулаком в дверь с заднего крыльца. Гидеона охватил ужас. Как же он не почувствовал приближение опасности? Формула должна была обострить его восприятие и интуицию. Но вместо этого она сыграла с ним дурную шутку, и сознание его стало путаться. Как же он не предусмотрел такие последствия? Лорд Веспер на расстоянии чувствует добычу и идет по следу раненой жертвы. Он и не собирался ждать до утра, чтобы нанести последний удар. Он пришел за ним, когда Гидеон меньше всего этого ожидал.
— Лукас, беги отсюда! — приказал Гидеон. — Разбуди всех и выведи их к пристани. Сейчас же!
— Нет, отец, дай мне формулу, и я буду драться вместе с тобой!
Гидеон испытующе посмотрел в глаза сыну, и понял, что тот уже выпил свою часть формулы. Так вот почему он с такой легкостью вскрыл замок и проник в лабораторию! Так вот откуда у него в глазах этот огонь — его неординарный ум стал вырабатывать в сотни раз больше идей! Потому-то он в первую же секунду заметил взрывное устройство, понял механизм его действия и раскрыл его планы! Он уже выпил формулу… Это непростительный риск. Но сейчас Гидеон был рад, что его отчаянный сын был рядом. Он поручит ему заботу о семье. Теперь ему будут нипочем любые препятствия, и он спасет мать, брата и сестер от преследования Веспера. Да будет так.
Массивная дубовая дверь задрожала под ударами кулаков в железных перчатках.
— Послушай меня, сын. — Гидеон обнял его за плечи. — Даже вдвоем нам не совладать с Веспером и его армией. У него во всем мире наемные убийцы. Я знаю, о чем говорю. Твоя единственная надежда на спасение — покинуть дом сейчас же, сию минуту. Разбуди всех, и бегите отсюда!
— Но они не поверят мне! Они и раньше мне не доверяли, а теперь тем более… И что будет с тобой?
Гидеон молчал.
Лицо Лукаса побледнело. Гидеон видел, что он понял.
— Отец… основная формула… ты говорил, что она слишком опасна. Ты имел в виду смертельно опасна, да? Ты умираешь?..
— Ты должен защитить семью. Сейчас же.
— Но…
— Беги, Люк.
Дверь зашаталась, петли протяжно взвизгнули.
— Я люблю тебя, отец, — голос Лукаса дрогнул, но он заставил себя отвернуться и бросился в дом.
Гидеон запер за ним дверь на замок и задвинул засов. Он слышал, как легко Лукас перегородил ее с другой стороны тяжелой, неподъемной мебелью. Но тут задняя дверь отвалилась, и в комнату ворвались два вооруженных стража Веспера. Они были облачены в кожаные доспехи и железные латы. Бальтазар встал на пороге справа, держа наготове меч. Слева встал главный палач барона и убийца, известный по кличке Трус. Однако это имя не имело ничего общего с его внешностью. Его глаза имели какой-то жуткий молочно-белый цвет, а руки были толщиной с опорные балки. Он держал наперевес топор, с лезвия которого все еще сыпались дверные щепки.
За ними в длинном черном плаще и серебряной кольчуге вошел и сам лорд Веспер. Дэмьен был лет на пять старше Гидеона, но в волосах его не серебрилось ни единой седой пряди, лицо не прорезала ни одна морщина. В народе ходил слух, что лорд Веспер продал душу дьяволу за то, чтобы оставаться молодым. Если бы Гидеон верил в такие предрассудки и суеверия, то он согласился бы с этим. За последние десять лет внешность лорда оставалась неизменной — все та же эффектная грива черных, как смоль, вьющихся волос, правильные черты лица и ненасытный взгляд непроницаемых темных глаз.
— Добрый вечер, Гидеон, — произнес Веспер, стягивая с рук кожаные перчатки.
Его взгляд остановился на рабочем столе Гидеона. В воздухе клубился пар, в огромном паровом коробе что-то булькало и кипело, а по трубкам медленно перетекала какая-то жидкость. На высоком столе были аккуратно сложены научные дневники Гидеона.