Мой теневой клинок нанес ей широкую рану в грудь, и ее одежда была в красных пятнах. Ее кожа была бледной, на ней не осталось настоящего цвета. Даже волосы Сильвы казались менее яркими, чем несколько минут назад. Казалось, столько всего произошло с тех пор, как я ее убила, но, по правде говоря, прошло совсем немного времени. Я опустилась на колени над телом женщины, которую любила, и слезы закапали с моего подбородка на ее лицо. Она ушла. Каждая ее частичка. То, как загорались ее глаза, когда она договаривалась о сделке. То, как она заламывала бровь, когда я находила нужное место в то время, когда мы любили друг друга. Ее любовь к одолжениям. Ее любовь к своей семье. Доброта, которую она проявляла ко всем, даже к тем, кто этого не заслуживал. Все ушло.
Я помню романтическую историю, сказку, которую однажды прочитала в детстве. Я предавалась фантазиям в библиотеке, когда должна была заниматься. История была о принце, красивом, как всегда, а также свирепом и обаятельном. Он с боем прошел через поле боя, чтобы найти женщину, которую любил. Принц бросил вызов ее похитителю, Хранителю Источников, имевшему виды на его королевство, каким-то образом преодолел все трудности и выиграл битву. Но Хранитель был мелочным человеком, и в свои последние мгновения нанес принцу смертельный удар. Герой и злодей умерли вместе. Принцесса бросилась к своему будущему спасителю посреди всей этой бойни и оплакала свою потерянную любовь. В историях всегда есть принц и принцесса, влюбленные по-настоящему, несмотря на то что они никогда раньше не встречались. Слезы принцессы упали на принца, и он чудесным образом вернулся к жизни, забыв все упоминания о смертельной ране. С тех пор они жили долго и счастливо, как часто бывает в историях.
Все эти истории — сплошная ложь. Для настоящей любви нужно время, а не счастливое стечение обстоятельств. Никакая воля, мастерство и удача не помогут победить Хранителя Источников без твоей собственной магии. И все слезы в мире не смогут вернуть мертвых к жизни. Даже зная это, я все равно оплакивала ее. Мою настоящую любовь.
— Прости меня, Сильва. — Эти слова отдавали ложью.
Ты просишь прощения? Она была твоей слабостью. Ты избавилась от этой слабости в обмен на обещание силы. Настоящей силы.
Я покачала головой, изнемогая от усталости и горя. «Не сейчас, Сссеракис». Я не могла принять обвинения ужаса, но не могла не рассмотреть такую возможность. Сильва была мертва, убита моими собственными руками, а взамен Джинн пообещал мне Источники и знания о том, как по-настоящему использовать заключенную в них силу. Я бы солгала, если бы сказала, что обещание силы не утолило мой внутренний голод, но в эти дни я жалею, что заплатила такую цену. Она была чертовски высока.
Глава 4
Потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и обработать раны. Мы были ранены, все. Джинну наскучило наблюдать за нами, и он исчез, камни, из которых состояло его тело, упали на пол амфитеатра, а мимо нас пронесся порыв ветра.
Хардт усердно работал, перевязывая наши раны. Думаю, работа отвлекла его от других дел, но по взглядам, которые он бросал в мою сторону, я поняла, что нам предстоит разговор. Нам нужно было о стольких вещах поговорить, мне нужно было рассказать о стольких моих секретах, и я не знала, какой из них его гложет. Он сломал древко брошенного копья и сделал из него костыль для Иштар, но предупредил ее, что лодыжка сломана и потребуется время, чтобы она зажила, если она вообще когда-нибудь заживет. Биомант мог бы помочь, но я сомневалась, что в ближайшее время мы снова увидим Джозефа или Лорана, а других биомантов я не знала. Руку Тамуры вправили, кость с отвратительным хрустом встала на место. Старый Аспект зашипел от боли, но не закричал. Думаю, я бы закричала. Хардт наложил на руку импровизированную повязку, которую соорудил, разорвав тунику мертвого солдата.
Хорралейн был совсем другим случаем. У гиганта-головореза было несколько порезов и царапин, но серьезных физических повреждений не было, несмотря на то что мы все были избиты. Но Железный легион заточил его в какую-то кошмарную тюрьму, используя форму эмпатомантии, о которой я никогда раньше не слышала. Этому, конечно, не учили в академии, иначе, я уверена, эта сучка-шлюшка Лесрей Алдерсон испытала бы на мне ее действие. Его страх расходился приторными миазмами вокруг него, и я жаждала их проглотить. Сссеракис наблюдал за этим издалека и умолял меня подойти поближе, но я отказалась. Искушение убедило меня, что я могу потерять себя в опьянении. Когда я спросила, знает ли Сссеракис, как вывести Хорралейна из оцепенения, вызванного страхом, ужас только рассмеялся и спросил меня, зачем нам это делать, когда здоровяк — такая обильная еда.