Пытки — тонкое искусство, по крайней мере, так мне говорили те, кто в этом разбирается. Каждый ломается, если есть достаточно времени и боли. Но для того, чтобы вытянуть из кого-то информацию, важно взять от него ровно столько, сколько нужно. Им нужно сдаться, потерять себя и всякую надежду на спасение, но они не могут потерять волю к жизни. Важно оставить их с этим, иначе у них не будет причин давать мучителю то, что он хочет. Конечно, это спорный вопрос, когда целью является не информация. Когда цель состоит в том, чтобы убедить жертву покончить с собой, мучитель может взять столько, сколько захочет, и сделать столько, сколько захочет. Ему нужно только оставить бедной душе достаточно сил, чтобы совершить последний акт освобождения.
Прена, как всегда, вошла в комнату первой. Она потеряла свое положение Первого меча, когда Железный легион захватил Никогде. Теперь она была телохранителем императора, следовала за ним по пятам и была свидетельницей каждого чудовищного поступка, который совершал этот человек. Арас Террелан ворвался следом за ней, его суровое лицо было хмурым.
— Народ беспокоится, Эска, — сказал император. — Так тебя называют твои друзья, верно? У меня недавно был замечательный разговор с этим здоровяком. Надо отдать ему должное, он сопротивлялся, но в какой-то момент во время всех этих криков у него развязался язык. О, сколько всего он мне о тебе рассказал.
Более молодая я прокляла бы Хардта за предательство, за то, что он раскрыл мои секреты злейшему из моих врагов. Я больше не была той юной глупой девчонкой. «У тебя есть я. Отпусти Хардта». Я не стала напрягаться, пытаясь освободиться от пут, в этом просто не было смысла.
Император усмехнулся. «У меня есть вы оба. Я не вижу причин отпускать кого-либо из вас». Мастер Тивенс подошел, отставая от императора из-за своего возраста. Возможно, это было как-то связано с большой черной сумкой, которую он нес. Когда он поставил ее на стол, я услышал, как внутри звякают тяжелые инструменты.
— Народ беспокоится, Эска, — повторил император. — Они не забыли о тебе. — Он пожал плечами. — Я не позволяю им забывать. Не проходит и дня, чтобы у моего дворца не появлялись люди, требующие встречи с Королевой-трупом.
Так оно и было. За эти годы у меня было много имен, но ни одно из них не запомнилось мне так, как это. Возможно, потому, что ни одно из них не подходило мне так хорошо. Возможно, потому, что это имя не было дано мне ни моими родителями, ни каким-либо королем, ни Ранд, ни Джиннами, ни каким-либо другим могущественным существом. Это имя было дано мне народом, независимо от того, заслужила я его или нет. Мне не потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к этому имени.
— Вот как они тебя называют. Королева-труп. Это довольно драматично, хотя и не очень изобретательно, я полагаю. Женщина, которая называла себя королевой, скоро станет трупом. — Император несколько мгновений расхаживал по камере пыток, повторяя мое новое имя разными насмешливыми голосами. В конце концов, он пожал плечами. — Скоро оно тебе подойдет. Хотя и не слишком скоро. Я все еще хочу, чтобы ты издала свой последний крик, Эска. Мне просто нужно найти правильный стимул.
— Я не буду этого делать, — сказала я усталым и тихим голосом. — Не имеет значения, сколько криков ты извлечешь, Арас. — Если этот человек настойчиво называет меня по имени, я, черт его возьми, тоже буду это делать. — Я никогда не воспользуюсь петлей. Если ты хочешь моей смерти, тебе придется убить меня самому.