Гонец был высоким мужчиной, красивым той суровой красотой, которая каким-то образом бросает вызов грязи дорог, по которым они ездят. Он опустился передо мной на одно колено и на мгновение склонил голову. В знак уважения, соблюдая традиции. Меня мало интересовали традиции.
— Лоран Орран шлет свои приветствия. — Голос гонца разнесся по пустым углам моего большого зала. Было довольно приятно, что здесь сейчас здесь было так пусто, обычно зал напоминал оживленный улей активности, света и шума. О встречах посреди ночи можно сказать много хорошего. — Полагаю, я обращаюсь к Эскаре Хелсене, Королеве-труп? — У него был хорошо поставленный голос, к тому же музыкальный. Это напомнило мне о барде, которого я встретила в той таверне, и о ночи, которую мы провели вместе.
Сирилет пошевелилась, и я передвинула ее в тень, окутывавшую меня. Отсутствие руки осложняло и это.
— Где он? — Я вложила в свой голос столько угрозы, сколько смогла. Не буду врать, я искала Оррана Лорана. Не только ради собственной мести, и не только ради мести Сссеракиса. Я не забыла о Джозефе. Я не могла забыть, не хотела забывать.
Гонец уловил мой тон, и когда он встал, то выглядел гораздо менее уверенным, чем раньше.
— Я не знаю. Мне заплатили за то, чтобы я передал сообщение, предназначенное только для ушей Королевы-труп. Должен заметить, я не совсем понимаю содержание...
Мое терпение иссякло. «Передавай сообщение и убирайся», — рявкнула я. Сирилет издала резкий вопль, который не смогла заглушить даже моя тень.
Гонец кашлянул. «Йенхельм жив. Ты можешь найти его там, где все началось. Подожди немного, и я приду за тобой». Он поклонился и повернулся.
— И это все? — спросил Хардт, выходя из тени ближайшей колонны.
Гонец кивнул, и я позволила ему уйти. Я была немного занята, пытаясь снова успокоить Сирилет.
Время пришло, Эскара.
— Где все началось? — спросил Хардт. — Яма? — Яма под нашими ногами была затоплена. Там, внизу, все еще жили какие-то существа. Существа, которые могли бы назвать глубокие, темные воды своим домом, но не земляне.
— Не все начала твои, — сказал Тамура. — Пройди дальше, и ты увидишь миллион пересекающихся начал.
Хардт вздохнул.
— Ты мог бы просто сказать нет.
Я была занята тем, что ворковала с Сирилет и раскачивала ее взад-вперед в тщетной попытке успокоить.
— Это началось в Пикарре, лаборатории под Академией магии. Именно там он проводил эксперименты на нас с Джозефом.
Руины Пикарра были не так уж и близко. До них надо было ехать несколько недель, по крайней мере, и я не могла путешествовать через портал на значительные расстояния. Я боялась использовать порталы не из-за себя, а из-за Сссеракиса. Что бы ни жило по ту сторону, оно проявило интерес к моему ужасу, и я не хотела дать ему еще один шанса растерзать Сссеракиса.
Это ловушка.
— Это должна быть ловушка. — Хардт согласился с моим ужасом, даже не осознавая этого. — Иначе зачем бы он просто сказал тебе, где его найти?
Я кивнула, все еще пытаясь успокоить извивающегося ребенка. Сирилет никогда не лежала неподвижно. Я недолго знала свою первую дочь, но Кенто была тихим ребенком, невозмутимым, не считая те моменты, когда ей что-то было нужно. Сирилет не могла быть более непохожей — всегда подвижная, всегда шумная. Они обе были идеальны, мои дочери.
— Ты идешь, верно? — спросил Хардт.
Я снова кивнула.
— Железный легион знает, где я, и по какой-то причине хочет, чтобы я с ним встретилась. — Я вздохнула. — Этот гавнюк просто так не смирится, если я не пойду. В этом сообщении содержалась угроза, а также приглашение. То, что мы здесь построили, может быть разрушено. Вы видели, какие силы он может пустить в ход. Я не буду рисковать этим. И я не буду рисковать ею.
Он должен быть убит. Никто из вашего мира не должен быть достаточно силен, чтобы перетащить лорда Севоари через границу миров. В моем мире есть вещи, которые должны там оставаться.
Я пожала плечами.
— И у него есть Джозеф. — Хардт открыл рот, чтобы заговорить, но я его перебила. — Я уже дважды оставляла Джозефа умирать, Хардт. Один раз там, в Яме, и второй раз, когда его схватили в первый раз. У меня есть шанс освободить его. Я знаю, что ты его не… Я знаю, что он сделал. — Я покачала головой. — Мы все совершали поступки, достойные сожаления. Я собираюсь... Я собираюсь вернуть Джозефа обратно!