На этом дискуссия закончилась, по крайней мере, с моей точки зрения. Думаю, Хардт тоже это понял. Он, конечно, не предпринял никаких действий, чтобы остановить меня. Наоборот, на самом деле. Он настоял на том, чтобы пойти со мной, даже когда я попыталась уйти без него.
У меня была горничная. По-видимому, для женщин, занимающих высокие посты, вполне нормально иметь горничных для своих детей. У меня была женщина-землянин по имени Галея, которая выглядела так, словно могла съесть меня и оставить место на десерт. Но она хорошо относилась к моей дочери и была чертовски полезна. Я позволила Галее забрать у меня Сирилет и уложить ее в маленькую деревянную кроватку, которую смастерил Хардт. Она немного поерзала, пытаясь найти утешение в груде одеял и скучая по теплу матери. Тогда моя воля чуть не дрогнула, когда я увидела, как моя дочь скорчила гримасу. Мне пришлось вытереть слезы с глаз и сделать судорожный вдох, прежде чем я смогла заговорить.
— Люди будут говорить обо мне разное. Истории. — Я шмыгнула носом и потянулась, чтобы плотнее закутать крошечное извивающееся тельце в одеяло. Сирилет была маленьким ребенком, только сейчас достигнув того же размера, что и ее старшая сестра при рождении. — Некоторые из них могут быть правдой. Вероятно, большинство из них. Никогда не позволяй им говорить тебе, что я тебя не любила. Я тебя люблю. Несмотря на все, что делает меня мной, я тебя люблю.
— Слушайся Имико. Временами она чертова стерва, но у нее добрые намерения. И Тамуру. Он безумнее бочки угрей, но лучшего советника не найти, если ты сможешь расшифровать его совет. Хардт защитит тебя, даже если ты этого не захочешь. Пусть тебя не обманывают его размеры, на самом деле он совсем не страшный. — У меня вырвался еще один прерывистый вздох. Моя дочь уставилась на меня своими темными глазами, ее губы беззвучно шевелились, произнося непонятные слова.
— Не позволяй никому указывать тебе, чего ты не можешь делать. Бросай им вызов. Нарушай правила. — У меня перехватило дыхание.
Никогда не позволяй собственному страху управлять тобой. Используй страх других, чтобы управлять ими.
Я невольно улыбнулась.
— Никогда не поддавайся влиянию своих страхов. Но и не игнорируй их. Немного страха может быть полезным.
И питательным.
Я сделала еще один судорожный вдох и встала, глядя на свою дочь. «Будь великой!» Мы надеемся на наших детей. Что они будут лучше нас, сильнее, успешнее и мудрее. Мы все желаем, чтобы наши дети однажды вышли из тени своих родителей и осветили мир своим собственным ярким светом. Что ж, Сирилет, безусловно, сделала это. Она осветила мир своим собственным ярким темным светом, и в этом свете сгорел Оваэрис. Но опять же, я забегаю вперед.
— Звучит так, будто ты прощаешься. — Имико всегда входила в комнату молча. Я думаю, ей нравилось удивлять людей. В последнее время в ее голосе зазвучала сталь. Она нашла ее в мое отсутствие.
— Да.
— Ты вернешься?
— Попытаюсь. — Много слов остались невысказанными. Я знала, что у меня мало шансов выжить в конфликте с Железным легионом, тем более что это явно была ловушка. Но было еще кое-что, что я должна был сделать, если бы каким-то образом вышла победителем. Кое-что, что я скрывала от всех, даже от Сссеракиса.
Я повернулась к своей младшей сестре и увидела, что она возвышается надо мной, стиснув зубы.
— В прошлый раз ты оставила меня с целым королевством, о котором нужно было заботиться, и со старым безумным дураком для компании. Теперь ты оставляешь меня еще и с ребенком?
— Присмотри за ней. Пожалуйста. — Никаких слов, которые я могла бы произнести, было бы недостаточно. — Присматривай за всеми.
Имико всхлипнула, смахивая слезы.
— Иногда я жалею, что украла у тебя этот чертов Источник.
Я улыбнулась:
— Время всегда движется вперед.
— И ты проводишь слишком много времени с Тамурой. — Имико заерзала, занервничала. Затем ее суровое выражение исчезло, и она подалась вперед, обхватив меня своими длинными руками. — Удачи. Пожалуйста, вернись.
Я обнаружила, что Хардт и Тамура ждали меня, когда я пыталась улизнуть. Даже то, что я выбрала заднюю дверь в своих комнатах и ушла посреди ночи, их не обмануло. У обоих были наготове дорожные сумки и оседланные птицы трей.
— Мне казалось, мы согласились, что я пойду одна, — сказала я.
Они будут только мешать. Я не стала возражать.
— Ты согласилась, что пойдешь одна, — сказал Хардт. — Я согласился, что пойду с тобой. — Он ухмыльнулся. — А Тамура не может вспомнить, кто на что согласился.