Металл, покрывавший левую руку Железного легиона, превратился в жидкость, стек с его пальцев и принял форму маленького металлического диска, свисающего с его ладони. Гонг. Он быстро ударил по нему другой рукой, и комната погрузилась в оглушительную какофонию шума.
Я ненавижу вибромантию, потому ей очень трудно противостоять. Звук — это оружие, не похожее ни на одно другое, с которым я сталкивалась, и вибромант может использовать его с разрушительным эффектом. Звон гонга эхом отразился от стен, и Железный легион усилил его, улавливая шум и обращая его обратно, заставляя нарастать, нарастать и нарастать. Боль в моей голове была слишком сильной, чтобы бороться с ней, слишком сильной, чтобы что-то сделать. Но Сссеракиса не волновал шум. Мой ужас мог чувствовать мою боль, но звук был внешним давлением. Моя тень вытянулась, пронеслась по земле под нами, по всей ее извилистой длине образовались темные шипы. И снова Железный легион оказался на шаг впереди.
В комнате вспыхнул свет. Он исходил от факелов, шкафов и книг, которые подожгла моя пиромантия. Он исходил от самого Железного легиона, который сиял ярко, как огонь в очаге. Я услышала крик Сссеракиса даже сквозь шум вибромантии — свет сжег мою тень.
Я рухнула на колени, безрезультатно прижимая руку к правому уху. Оказавшись в водовороте этого безумия, я ничего не могла сделать. Даже если бы у меня были силы сопротивляться, я не смогла бы думать из-за шума и боли, которые мне причиняла вибромантия. Я смутно почувствовала, как чья-то рука схватила меня за запястье и отдернула руку от уха. Кажется, я закричала, но не уверена. Это странно, но, когда на нас обрушивается такой уровень шума, мы уже не можем сказать, откуда он исходит и не добавляем ли мы к нему свой крик. Какофония тут же унесла эту мысль. Что-то прохладное обвилось вокруг моего запястья, а затем оно стало твердым, плотно прижалось к коже, врезалось в ладонь. И шум, и свет прекратились.
Как и моя связь с Источниками, которые я носила в животе. Я потянулась к ним, почувствовала их вес, но их сила была скрыта от меня. Дугошторм тоже был тихим, похожим на отдаленный грохот и вспышку, которые я не мог ни увидеть, ни услышать. Мое запястье отяжелело, и, когда Железный легион убрал руку, я посмотрела вниз и увидела, что запястье обхватывает большой металлический обруч. Он был острым с внутренней стороны, врезался мне в кожу и вызвал кровотечение, а на его верхней части было углубление, достаточно глубокое, чтобы в него можно было вставить мраморный шарик.
— Так-то лучше. — Голос Железного легиона звучал вяло и устало. Он отступил от меня на шаг, тяжело дыша и пытаясь перевести дух. — Но теперь я знаю, что к чему. И я вижу, что мой старый друг все-таки не погиб. Как долго ты носишь внутри себя Сссеракиса?
Я промолчала, ожидая, что Сссеракис закричит внутри. Разозлится и ударит тенью, но ничего не произошло. Мой ужас даже ничего не прошептал.
Железный легион ждал ответа, уперев руки в бока, тяжело дыша. Он думал, что победил меня. Забрал мою магию и мой ужас, думал, что у меня ничего не осталось. Что за гребаный дурак. Я бросилась на него и увидела удивление на его лице, когда он поднял руки, чтобы защитить себя. Но я не была неопытным бойцом, я училась у Хардта и Тамуры и знала, как драться. Я прыгнула к нему, оттолкнула его руки правой, а затем ударила его левой в лицо. Если бы он опустил щит, его чрезмерная самоуверенность привела бы его к гибели.
Мышечная память — это то, что делает бойца великим. Инстинкт и способность мышц действовать в соответствии с этим инстинктом без участия разума. Я дралась с Хардтом и Тамурой, прошла через самые суровые тренировки. Мое тело знало, как сражаться, как двигаться. Но я забросила эти тренировки, и, с тех пор как я потеряла руку, я тренировалась только с клинком. Мое тело забыло, что у меня только одна рука, и все, чем я замахнулась на Железный легион, было куском сросшейся плоти и камня. Культя пролетела между нами, не причинив вреда, и всего на мгновение мы с Железным легионом уставились друг на друга. Трудно сказать, кто из нас был больше удивлен в тот момент. Но он пришел в себя гораздо быстрее, чем я.
Кинетическая сила ударила в меня сверху и заставила упасть на колени. Камень подо мной начал таять и стекать по моим лодыжкам, прежде чем снова затвердел, приковывая меня к месту.
— Хватит, Хелсене. — Железный легион отступил на пару шагов, снова тяжело дыша, настороженно глядя на меня на случай, если я придумаю еще какие-нибудь фокусы. Ему не стоило беспокоиться. У меня ничего не осталось. Я была прикована к полу, едва могла пошевелиться, и то, что он прикрепил к моему запястью, делало мою магию и ужас недоступными. Тем не менее, я сделала все, что могла, чтобы убить Лорана Оррана. Это ни хрена не сработало.