У меня промелькнуло воспоминание, когда душа прошла через меня. Краткий миг другой жизни. Бабушка, сидящая у слабого огня, дочь рядом с ней и внучка у нее на коленях. Три поколения семьи тесно прижались друг к другу у огня. Дом, полный любви и уюта. Воспоминание исчезло так же быстро, как и появилось, словно сон, оставивший после себя лишь мимолетные эмоции. Забытое. Ушедшее. Я почувствовала, как душа проходит сквозь меня, и даже могла сказать, куда она ушла и что оставила после себя. Через мою грудь, вниз по руке и в наручник. В Источник, вставленный в металл.
Я выдохнула, все еще пытаясь осознать, что только что произошло. Мои глаза встретились с глазами Железного легиона.
— Что...
— Следующий. — Он потянулся к следующему пленнику.
Он был неумолим. Заключенный следовал за заключенным. Жизнь за жизнью. Я обнаружила, что меня захлестывают обрывки воспоминаний, я побывала в сотне разных жизней. Я чуть не потерялась в этом водовороте. Молодой человек гордится тем, что он солдат на службе у своего императора. Еще один мужчина положил глаз на женщину, которая никогда не полюбит его в ответ. Женщина ищет потерянную туфлю, ее любимая пара разделена пополам, навсегда. Маленький мальчик ушиб палец на ноге и зовет маму. Иссохшая старуха обманом заставляет жителей деревни поверить в то, что она ведьма. Человек с землями и титулом считает свои деньги. Девочка играет с собакой на берегу замерзшей реки. Каждое было мимолетным, обрывком воспоминаний и эмоций, а затем исчезало, сменяясь другим. И еще одним. И еще. Я изо всех сил пыталась понять, где заканчиваюсь я и начинаются воспоминания других.
Если Железный легион и страдал от тех же самых мучительных воспоминаний, он этого не показывал. Думаю, ни он, ни Джозеф их не чувствовали. Для меня это было уникально. В тот день на моих глазах погибло двести шестнадцать человек, и еще столько же — от рук Джозефа. Двести шестнадцать жизней прошли через меня, направляясь к Источнику. Двести шестнадцать душ — и это всего лишь одна жизнь Джинна.
Я не могла остановить то, что произошло дальше. Когда последняя из душ прошла через меня в Источник, то же самое произошло и с Джозефом. Источник, прикрепленный к моему наручнику, начал светиться, сначала мягко, но затем все ярче, ярче и ярче. Синее свечение. Время. Хрономантия. Источник выскользнул из наручника и упал на землю. Я обмякла в своих оковах, не в силах ничего сделать, кроме как наблюдать. Рядом с Джозефом Источник засветился ярко-желтым светом, и он выронил скипетр. Железный легион бросился вперед и собрал оба Источника, перенеся их в центр комнаты, где их ждали два новых пьедестала, возведенных прямо из камня, окружавшего нас. Джозеф придвинулся ко мне, и мы могли только наблюдать за последствиями злодеяний, которые только что совершили.
— Мне жаль, — сказал Джозеф, хотя вид у него был скорее ошеломленный, чем извиняющийся. Я никогда не задумывалась о том, как повлияли на него отнятые жизни и прошедшие через него души. Каждая из них оставила во мне что-то после себя, фрагмент воспоминаний, ощущение того, что я прожила жизни других людей. Каждая из них отняла у него что-то, чего он никогда не сможет вернуть. Его рассудок смыло потоком душ. — Твоя рука…
— Исчезла. — Слова вырвались у меня с шипением. — Вытащи меня отсюда.
Огни в центре комнаты пульсировали все ярче и ярче, желтый и синий чередовались, окрашивая лабораторию в головокружительные оттенки. Джозеф подошел ближе и потянул за искривленную металлическую решетку, которая удерживала меня. Прутья не сдвинулись с места. Он покачал головой, глядя на меня. Один из солдат хихикнул.
— А как насчет этого наручника? — спросила я.
Джозеф потрогал металл, закрепленный на моем запястье, и я поморщилась от боли, когда он еще глубже вонзился в мою плоть. Свежая кровь хлынула у меня по руке, капая с пальцев. Джозеф снова покачал головой.
Я вздохнула. Захваченная. Избитая. Мы проиграли. Я хотела, чтобы Сссеракис заговорил, заверил меня, что мы все еще можем бороться, даже если это ложь.
— Что будет дальше?
— Не знаю. — Джозеф обратил свое внимание на то место, где в центре комнаты, между двумя пьедесталами и их пульсирующими источниками, ждал Железный легион. — Раньше так далеко дело не заходило. Они всегда трескались и разбивались вдребезги.