— Привет? — Его голос хриплый. Слова царапают горло. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз говорил? Сколько времени прошло с тех пор, как Йорин провел ножом по его коже, когда лезвие вонзилось в плоть, оборвав его жизнь, оставив его истекать кровью в темноте, которой он так боится.
Снова невнятные слова. Постукивание становится ближе. Раздается ворчание, так близко, что Джозеф чувствует, как воздух касается его кожи. «И они называют меня слепым». Голос хриплый, он скорее пережевывает слова, чем произносит их вслух.
Внезапно раздается треск, и неподалеку вспыхивает пламя. Джозеф вздрагивает. Отскакивает назад, когда языки пламени открывают маленькое, мохнатое, безглазое личико с маниакальной ухмылкой и острыми, зазубренными зубами. Тарен! Он никогда раньше не видел ни одного из них, но оно не могло быть ничем иным. Маленькое существо поседело от старости, и часть его шерсти поредела. Оно носит пояс, охватывающий его чресла, с кожаных петель свисают безделушки. Выше и ниже каждой руки перекрещиваются ремни, украшенные маленькими карманчиками.
Существо скребет когтистыми лапами свой выпуклый живот и указывает на фонарь.
— Возьми это, — говорит оно своим хриплым голосом. — Мне он не нужен.
Джозеф встает и медленно протягивает руку. Маленькое существо выглядит безобидным, но самые опасные существа часто бывают такими. Он хватает фонарь и быстро отступает. Он светит вокруг себя. Он в какой-то лаборатории. Здесь есть большой письменный стол, заваленный книгами и скомканными бумагами, огромный Источник, который используется в качестве пресс-папье. Вдоль ближайшей стены тянутся ряды книжных полок, каждая из которых заставлена фолиантами.
— Полагаю, ты избранный? — говорит тарен, ковыляя прочь.
Джозеф качает головой:
— Нет! Я так не думаю. Я просто...… Меня зовут Джозеф Йенхельм.
— Инран из Скального Шлема, — говорит тарен. — И, если его светлость привел тебя сюда без сопровождения, ты, должно быть, особенный человек.
— Где это сюда? — спрашивает Джозеф.
— В личном кабинете его светлости. Где ты был раньше?
— До'шан.
Инран со свистом выдыхает:
— Полмира отсюда. Он доводит свою порталомантию до предела.
Тарен подходит к ближайшему столу и прогоняет крысу, которая грызла остатки еды с тарелки. Он берет тарелку и ближайшую кружку, принюхивается к содержимому и трясет головой.
— Она ушла. Ты не видишь где-нибудь поблизости бутылку? Мне нужно убрать ее, прежде, чем его светлость попробует из нее глотнуть.
Джозеф приседает и поднимает с пола почти пустую бутылку. Она пахнет уксусом и напоминает ему о доме. Его первом доме. От его отца всегда пахло уксусом; он использовал его для чистки седел и сбруи. Уксус и старая кожа. Такие успокаивающие запахи.
— Твой хозяин — принц Лоран?
Инран качает головой и смеется:
— Его светлость — не принц. Не может быть принца без королевства... или княжества.
Джозеф следует за тареном, который продолжает ходить по комнате, подбирая разбросанные тарелки и складывая бумаги в аккуратные стопки. Джозеф держится на расстоянии. Он не доверяет маленькому существу.
— Но он Лоран Орран?
Инран фыркает:
— Конечно. Как ты думаешь, где ты находишься?
— Я не знаю, — говорит Джозеф. У него перехватывает горло, и он кашляет, кашляет, кашляет. Он не может перестать кашлять. Он чувствует себя таким слабым и усталым, его конечности наливаются свинцом, отягощая его. Так вот что делает с человеком врожденный Источник? Без источника, из которого можно черпать магию, сила должна исходить от самого человека. Конечно! Магия принадлежит ему. Это он. Исцеление, должно быть, истощило его. Джозеф похлопал себя по груди в том месте, где его пронзил меч. Ни следа раны, ни даже шрама.
Тарен вырывает бутылку из рук Джозефа.
— Может быть, тебе стоит присесть? У тебя бешено колотится сердце, и от тебя пахнет напряжением. Сюда. — Инран подводит Джозефа обратно к столу и выдвигает один из стульев. Джозеф слишком устал, чтобы бояться, слишком устал, чтобы не доверять простому проявлению доброты. Он падает на стул. — Я принесу тебе поесть и что-нибудь выпить, — говорит тарен. — Ты хочешь этого, мальчик?
— Я не мальчик.
— Конечно, конечно, — говорит Инран. Он похлопывает Джозефа по руке и вразвалочку уходит, при каждом шаге его когти цокают по каменному полу. Джозеф ставит фонарь на стол и смотрит на пламя, наблюдая, как оно танцует на фитиле бессмысленную джигу.