— Что это за шум? — спросила я своего пассажира. Скрежет был непрерывным, становясь все более и более настойчивым. Я не могла сказать, был ли он близко или доносился издалека, из-за гулкого эхо в туннеле.
Даже у Норвет Меруун есть миньоны, Эскара. Все создания, имеющие силу, притягивают к себе тех, у кого не хватает ума иметь свою.
Я огляделась в поисках Сссеракиса. Обычно, когда мы посещали Севоари, ужас каким-то образом проявлялся, но на этот раз он оставался скрытым внутри. Возможно, потому, что в темноте не было света, который мог бы отбрасывать тень. Пока я искала ужас, я заметила движение в конце туннеля. Размытые серые ноги и кричащие рты, пугающе земные. Чем бы это ни было, оно каким-то образом заметило меня и повернулось в мою сторону. Оно было по меньшей мере вдвое выше меня и имело трубкообразное тело, сегментированное по всей длине. В середине каждого сегмента длинные тонкие ноги вытягивались вверх, а затем резко поворачивались вниз на суставе. На каждом суставе было земное лицо, застывшее в момент боли или страха. Когда существо повернулось ко мне и двинулось вперед, я заметила, что у него не было ни лица, ни вообще головы. На его переднем сегменте была только пасть, отверстие с огромными массивными зубами, выступающими вперед. Монстр спешил ко мне, скрежеща зубами, царапая лапами камень под ногами, а с лиц землян текла какая-то вязкая серая масса, когда они беззвучно кричали.
Находясь в таком состоянии — одновременно и в Оваэрисе, и в Севоари, — я не могла воспользоваться Источниками, которые хранила в своем желудке. У меня не было ни магии, чтобы бороться с этим монстром, ни оружия, которым я мог бы воспользоваться против него. В Другом Мире я была беспомощна, как младенец.
— Сссеракис? — Ужас внутри не ответил, и сегментированный монстр продолжал надвигаться на меня. Я сделала шаг назад и чуть не упала, споткнувшись об один из каменных выступов, которыми был выложен пол. Затем я выпрямилась, повернулась лицом к монстру и закричала:
— СТОЙ!
Четко произнесенная команда может сделать многое. Некоторые существа — и некоторые люди — подчиняются командам независимо от их источника. Они уважают авторитет, реальный или подразумеваемый, и реагируют соответствующим образом. В моем тоне звучала властность, железная воля и непринужденное ожидание, что мои приказы будут выполнены. Это не было чем-то, чего я добилась за время службы в армии Оррана; да, у меня было достаточно высокое звание, но оно распространялось только на солдат, назначенных защищать меня, и даже тогда они проигнорировали бы мои приказы, если бы моя жизнь находилась в опасности. Мой авторитет исходил от Хардта, Тамуры и всех остальных, кто следовал за мной, ожидая, что я буду руководить. По правде говоря, я привыкла быть главной, и это проявлялось как в том, как я держалась, так и в тоне моего голоса. Тем не менее, несмотря на то что в моем голосе прозвучала какая-то командная нотка, я все равно весьма удивилась, когда монстр замедлился и остановился на расстоянии вытянутой руки от того, чтобы меня раздавить.
Вблизи существо выглядело еще более отвратительным. Оно напоминало паука или, возможно, дюжину пауков, слипшихся вместе. Его скрежещущие зубы перемалывали камень, раскалывая его на части, а лица на его лапах не просто кричали, они еще и жевали, смешивая камень с липкой слюной, а затем позволяя ей тонкими струйками стекать с их подбородков на землю внизу. Существо возвышалось надо мной, и я бы солгала, если бы сказала, что не дрожала от близости к нему.
Сссеракис рассмеялся про себя. Я чувствую твой страх, Эскара. На вкус он…
— Как твой собственный! — Я прошипела эти слова сквозь стиснутые челюсти, но мы оба прекрасно понимали, что это правда. Я тоже чувствовала вкус своего страха — скорее как ощущение, чем как настоящий вкус, — но у него был неповторимый аромат. Это был тот же самый аромат страха, который я испытала, когда чудовище за порталом пыталось препарировать Сссеракиса. Я спросила себя, не значит ли это, что мы оба были похожи.