Его сердце билось, как если бы эмоции, которые больше ему не принадлежали, переплелись в хаосе. Он забыл, где он был; забыл, что он все еще проходит испытание. На данный момент, все его эмоции собрались вместе и превратились в страшный крик, который шел прямо из его души...
"Лин-ер... Лин-ер!!"
Бэнг!
Бамбуковая корзина в руках девушки упала на землю. Увидев Юнь Чэ, который сидел на кровати, ее прекрасные глаза наполнились сердечной радостью и удивлением. Бросившись к передней части кровати, ее лицо было взволнованным, но она заставила свой голос стать настолько мягким и нежным: "Большой Брат Юнь Чэ, ты не спишь ... Ваше тело еще болит? Чувство дискомфорта есть где-нибудь? "
Лицо девушки в дюйме от него, девичий запах, принадлежавшей исключительно ей, тяжело повлияли на душу Юнь Чэ. Ее глаза наполнились до краёв счастьем, беспокойством, тревогой, в них скрывалась глубокая печаль и тоска... Это был так же, как в его воспоминаниях, также как бесчисленное количество раз, когда она появилась в его мечтах. Только, он никогда не смел, думать, что для него было возможно в один прекрасный день, снова увидеть эту прекрасную пару глаз.
Его ошеломление постепенно росло от увиденного. Его губы не переставали дрожать, но он не мог произнести, ни одного слова. В этот момент все его мысли полностью растерялись. Единственное, что осталось эта фигура перед его глазами, которая отпечаталась так глубоко в его душе, что даже смерть не могла его заставить забыть. Не заботясь не о чем, он распахнул его еще забинтованные руки и, под удивленный "Ах!" Лин-ер, крепко обнял ее; так сильно, как если бы он боялся, что она оставит его, если он хоть немного ослабит хват.
"Большой Брат Юнь Чэ ..." Тело Лин-ер замерло на некоторое время, прежде чем она обняла его в ответ, подавшись всем телом к его груди и тихо прошептав.
"Лин-ер... Лин-ер... Лин-ер..."
Юнь Чэ знал, как неприличен он был в тот момент. Его сердце было в состоянии полного хаоса. Через свои вопли, он мог ясно слышать плач и чувствовать слезы, которые, не останавливаясь, стекали по его лицу.
После той болезненной потери, это была ситуация, которую можно представить только в своих мечтах. Тепла в его сердце было почти достаточно, чтобы остановить его биение; это заставило его чувствовать себя так, что даже если бы он прямо сейчас умер, он все равно был бы полностью удовлетворен. Если бы это было возможно, он хотел бы, навсегда ее обнять и никогда не отпускать ее снова; независимо от того, насколько огромную цену, он должен был за это заплатить.
За все эти годы, он так привык к ее присутствию, используя ее лечение как свою собственную безопасную гавань. Каждый раз, когда он был весь окровавлен и умирал, он отчаянно полз к крыльцу этого маленького дома, который она построила своими собственными руками ... Каждый раз, когда он нуждался в тепле, никто не мог ему помешать, чтобы он приехал сюда ... Каждый раз, в бешенстве и сойдя с ума, он также всегда приходил сюда, чтобы найти покой. И она всегда залечивала раны на его теле и в душе, снова и снова. Она пойдет к ручью, чтобы поймать рыбу для него, погладить его по спине, как будто уговаривая ребенка по спать... Он был слишком насторожен и просыпался каждую полчетверти часа, каждый раз, когда спал. Только с ней здесь, он, наконец, мог спать до полудня следующего дня.
Она была его единственным источником тепла тогда.
Тем не менее, его глаза были ослеплены ненавистью. Он поставил месть в качестве единственной цели своей жизни и это уже стало привычкой... Только в тот день, когда он ее потерял, он по-настоящему понял, что эта девушка уже давно стало более важна, чем его жизнь и месть.
Снова и снова, она просила его больше не искать мести, со слезами на глазах. Это была ее единственная просьба среди всех ее бескорыстных жертв и даров, но он никогда не слушал... Даже в последние мгновение своей жизни, она до сих пор просила его не мстить за своего мастера, не за нее... Это было не потому, что те, кто убил ее были ее собственной семьей, а потому, что она так сильно хотела чтобы он перестал жить жизнью полной бесконечной мести и ненависти.
Независимо от того, сколько боли он вынесет или сколько он будет сожалеть, то, что было потерянно, никогда не вернется снова. Если бы он мог, он был готов отдать все, что имел; даже если бы это была его собственная жизнь и душа.
"Лин-ер... Лин-ер... Лин-ер..."
Он держал Лин-ер в своих плотных объятиях. Снова и снова, с каждым всхлипом, он хотел бы никогда не просыпаться от этого сна. Блаженное чувство восстановления того, что он когда-то потерял было настолько теплое, что он не мог описать его любыми сказанными словами.