Хватит нести чушь! Юнь Че холодно фыркнул, и его сила души довольно грубо хлынула внутрь, вторгаясь в море души Мэн Цзинчжэ.
Как только сила души ворвалась внутрь, она не встретила ни малейшей преграды или сопротивления, не говоря уже о контратаке.
Почувствовав вторжение чужеродной силы души, Мэн Цзяньчжоу поспешил прикоснуться к душе Юнь Че фрагментом воспоминания об убийстве Мэн Цзяньюаня.
Глаза Юнь Че вспыхнули странным светом, и духовная длань внезапно выстрелила, пронзив море души Мэн Цзяньчжоу вместе с силой души.
Это была техника, которую он не использовал уже долгое время… Захват Души Духовной Длани!
Если он хотел получить как можно больше глубокой информации о Божественном Царстве, похищение воспоминаний важной персоны Божественного Царства было, несомненно, самым лучшим и быстрым способом.
С тех пор как его духовная длань изменилась, эта идея надолго засела в его голове. Но он предельно понимал, что она была просто слишком идеалистична: важного человека из Божественного Царства встретить нелегко, а если он и встретит, нынешний он не сможет с ним справится….
Да и, если сделать шаг назад, даже если бы он был бы в состоянии справиться с ним, он не смог бы захватить его невероятно крепкие волю и душу.
От этой слишком идеалистической идеи он вскоре отказался….
И он не вспоминал о ней до тех пор, пока снова не встретил Мэн Цзяньчжоу.
В тот момент, когда их взгляды соприкоснулись, в сердце Мэн Цзяньчжоу вспыхнуло волнение, как при встрече с очередной игрушкой… Он не знал об этом, но Юнь Че на противоположной стороне был в тысячу раз более взволнован, чем он.
Он словно нашёл второго У Гуйке, но уже в Бездне!
В низших царствах, в силу хрупкости души тамошних практиков, существовала техника обыска души, которая насильно прощупывала воспоминания людей. Хотя она, как и печать раба, была строго запрещена как самое запретное искусство, в самых темных закоулках на неё часто полагались. Захват Души Духовной Длани был, по сути, разновидность обыска души, не повреждающей душу человека, что позволяло технике избавиться от категории запретных искусств.
Однако после достижения уровня Божественной Души душа качественно менялась, и ее становилось практически невозможно насильно обыскать.
В результате два слова обыск души в Царстве Богов практически не встречались, а реализация духовной длани таким образом становилась невозможна.
Единственной, кто мог насильно похитить часть души сильного человека, была Чи Ву, обладающая Душой Дьявола Нирваны… Но даже если это Чи Ву, столкнувшись с такими сильными людьми, как Лонг Бай или Мо Бэйчэнь, она могла обыскать их души только тогда, когда те уже были на грани распада.
Поскольку речь шла о божественной душе, вероятность неудачи была очень высока. А в случае неудачи обратная реакция была просто слишком страшной.
Культивация Мэн Цзяньчжоу достигала полуступени Божественного Вымирания, и, будучи божественным сыном Божественного Царства Плетения Снов, он владел несравненной силой души. Использовать Захват Души Духовной Длани, чтобы насильно похитить его воспоминания, было практически невозможно.
Но…
Море Души, подвергающееся нападению, и Море Души, активно приветствующее чужеродную силу, — два совершенно разных понятия.
Однако, когда он по собственной инициативе впустил силу души Юнь Че в свое море души, чтобы ухватиться за спасительную соломинку… все вышло из-под его контроля.
Проникшая в душу духовная длань, словно ураган, с огромной скоростью пронеслась в море души Мэн Цзяньчжоу.
Ты… что ты делаешь!?
Даже если он был труслив и боялся смерти, он не был настолько глуп, чтобы остаться равнодушным в такой ситуации. Его море души яростно сжалось, и десять тысяч пучков нитей души с огромной скоростью начали сплетаться.
Однако, прежде чем атака силы души успела сформироваться, духовная длань Юнь Че уже удалилась вместе с награбленным.
Юнь Че был чрезвычайно осторожен и ничуть не жаден. Он не рискнул насильственно похитить все воспоминания Мэн Цзяньчжэ, а взял только самые поверхностные… то есть всё самое важное, а также последние воспоминания его жизни.
Когда его ладонь отлегла от головы Мэн Цзяньчжоу, взгляд Юнь Че изменился.
В его душе не было никаких отклонений, но Мэн Цзяньчжоу был абсолютно уверен, что Юнь Че что-то с ним сделал. Его тело сжалось и он упал назад, дрожа: Что ты… сделал со мной?
Ничего страшного, Юнь Че добродушно улыбнулся: Я просто наполнил твою погибель смыслом.
Безобидные глаза и тёплый тон произносили самые злобные слова на свете: Теперь ты можешь спокойно помереть.