Всё время Сергей находился рядом с Аллой, он танцевал с ней, без умолку о чём-то ей рассказывал, вкрадчиво выпытывал у неё подробности её жизни и видел, что всё это ей очень нравится. Лишь однажды она перебила его, повернула к себе его ладонь и тихо спросила: «Серёжа, тебе больно?». Он взял её за плечи, посмотрел в глаза и серьёзно сказал: «Ничего, до свадьбы заживёт!». Секунду она не отводила глаз от его лица, затем покраснела и, уткнувшись в его рубашку, прошептала: «Глупенький ты, мой!». После этих её слов Сергею стало тесно в шумном помещении. Он взял Аллу за руку и увлёк её на улицу. Они сели на какое-то подобие лавочки и стали жадно целоваться. Её волосы пахли солнцем, степными травами и свежестью росы. Губы её были сладкими и влажными, словно струи горной реки, текущей среди медовых лугов; он пил их и не мог утолить своей жажды. Время для них остановилось. Как долго длился этот поцелуй минуту, час, вечность? Спроси их – они бы не смогли ответить…
Вдруг Сергей испугался: сейчас умолкнет музыка, ребята выйдут на улицу, распрощаются и каждый вернётся в свой собственный мир… и он… и Алла … и всё это! «Нет, мы уедем на весь вечер, на всю ночь, на всю жизнь! Ты поедешь со мной?». «Да, мой милый, поеду!». Нежность светилась в её глазах. Он как пушинку подхватил её на руки и понёс к своей машине.
…И вот уже "захар" летит по пустынной дороге, деловито урчит мотор, лента матово блестящего в свете фар асфальта стремительно и косо улетает под жадные колёса автомобиля, а по бокам мелькают редкие фонари. Голова девушки покоится у Сергея на плече. Всё его внимание сосредоточилось на дороге. Он едет быстро, но осторожно, потому что рядом с ним в кабине та, которая ему дороже всех драгоценностей на свете.
Закончилось село и изменилось покрытие дороги, асфальт сменился грейдером. Сергей сбавил скорость, а девушке пришлось от него отстраниться и принять соответствующее этой дороге положение: левой рукой она держалась за предназначенную для этой цели в этом грузовике ручку, а правая её рука опиралась на раму открытого дверного окна. Девушка не отрывала своего взгляда от дороги и, явно, о чём-то напряжённо думала. «Хочешь студенческий анекдот?”, – спросил Сергей. «Хочу!», – Алла отвлеклась от дороги. Через пять минут у девушки от смеха чуть не начались колики. Анекдотов Сергей помнил невероятное множество, а уж рассказывал он их получше иного профессионального актёра.
Когда впереди появился посёлок, Сергей до минимума сбросил скорость. «Жулдыз», – прочитал он на информационном знаке. «Звезда!», – перевела его подруга. Медленно поехали по дороге, петляющей между невысокими мазанками, вылепленными из глины с конским навозом. В редких домах светились окна. Вдруг Сергей увидел такую картину, что ему захотелось остановиться. Он включил правый "поворотник", взял как можно правее, чтобы освободить проезжую часть, и заглушил двигатель. «Пойдём, посмотрим?», – спросил он у своей спутницы. «Пойдём!», – она лёгкой птичкой выпорхнула из кабины. Подойдя к калитке, Сергей увидел, что прямо посреди ярко освещённого двора стоит невысокого роста коричневой масти лошадь, а сзади такая же маленькая женщина в сером, не по-русски повязанном платке, усевшись на маленький детский табурет и, просунув руки у лошади между ног, что-то с ней делает. Он хотел отворить калитку и войти во двор, но Алла положила ему руку на плечо и прижав указательный палец к губам попросила его молча подождать. «Что она делает?», – тихонько спросил Сергей у девушки. «Доит кобылу», – также тихо ответила Алла.
Когда хозяйка закончила своё занятие, Сергей, внятно кашлянув, постучал в калитку. Хозяйка подошла к ним и, увидев парня с девушкой, решила впустить их во двор. «Здравствуйте!», – поздоровался студент. И, когда женщина ответила, решился задать ей свой вопрос: «Уважаемая, у Вас можно купить немного кумыса?». «Я не продаю кумыс», – сказала она безо всякого выражения. «Жаль», – вздохнул Сергей и хотел уже покинуть двор. «Куда же вы? В кои-то веки в моём доме гости, и те от меня убегают, даже не узнав гостеприимная или нет я хозяйка! Садитесь за стол и подождите». Стол, вкопанный в землю, стоял посреди двора, а сиденьями служили лавки, опоры которых тоже были врыты в землю. На большом блюде женщина принесла огромный кусок отварной холодной говядины, а в глиняном запотевшем кувшине первопричину этого "сабантуя" – холодный напиток степей, кумыс. И (уже!) дымящийся бульон и огромный алюминиевый чайник с зелёным чаем. Под навесом на плите уже вовсю кипели манты, лениво переворачиваясь в кипящей воде, на тарелках лежал острый казахский салат из ножек молодых баранов. И только юной спутнице Сергея было дозволено помогать хозяйке накрывать на стол. Он же, согласно мусульманским обычаям, не должен был помогать женщинам в этом священнодействии. И он, включившись в эту игру, наслаждался своим бездействием и ждал продолжения этого великолепного спектакля.