Коняев молчит. Тихо жужжит бритва.
Ну где же твои подруги? Кстати, если им придется раздеваться, как они это сделают здесь?
Коняев. Зачем им раздеваться?
Потехин. Заехали бы к твоей тетке. Тихо, интимно. Утром двинули бы дальше. Она живет далеко отсюда?
Коняев. В новом районе. Нам не по дороге.
Потехин. Давай заедем. Мне надо выспаться по-человечески. Пятьсот километров все-таки… Возьмем харчишко на дорогу.
Коняев. Не надо. Так будет лучше. (Пауза.) Опоздаем в Симферополь… Она одна, с ней тоже надо побыть.
Потехин. Дело твое. Только не забывай, зачем мы сюда приехали!.. Все, не смотри больше на гимнасточку.
Молчание.
Коняев. Видишь ту крышу? Вправо от колокольни. Там жила девушка, в которую я был безумно влюблен. Мила Клёнышева… Клё-ны-ше-ва.
Потехин. Ей звонил из ресторана?
Коняев. Что ты улыбаешься?
Потехин. Лицо у тебя было, видела бы Валентина!
Коняев. Я разговаривал с Мадлен, подруга детства с соседней улицы.
Потехин. Давай, давай, старина! Тебе надо выговориться. Я понимаю: нахлынуло, забродило… вспомнил первый поцелуй… Наверно, сюда таскал девушек? Куда же еще! Конечно сюда… Вам было легче. Мои считают спортивные сооружения плохим тоном. Отдаться в машине – это еще куда ни шло… Давай, про Мадлен. Как ее настоящее имя?
Коняев. Мадлен.
Потехин. Прости, я забыл: девушки здесь ведь не то что в соседних областях! Я думаю, и Париж могут придержать при желании. В провинции любят давать звучные имена. На первом курсе кинули нас в район на уборку овощей, там была методист Дома культуры, женщина по имени Руина. Представь: днем картофель, ночью… Извини, шурин. Так что же тебе ответила Мадлен?
Коняев. Обещала привести остальных.
Потехин. Сколько вы не виделись?
Коняев. Я уехал отсюда… пятнадцать лет назад.
Потехин. Ты не спросил, какие у них размеры?.. Что ты смотришь? Подруги могли растолстеть или вырасти… Они нас найдут на этом пустыре?
Коняев. Найдут.
Потехин. Сразу приступай к делу. Кому что подойдет, пусть берут, полчаса на воспоминания – и ходу. К ночи надо добраться до приличной гостиницы. Ты предупредил, чтобы они захватили деньги?
Коняев. Размеры, деньги!.. Сказал – встретимся, поговорим…
Потехин. До Черного моря тысяча километров, а мы будем сидеть на жаре и разговаривать?
Коняев. А что я должен был сказать?
Потехин. Все как есть на самом деле: еду с родственником на юг, могу предложить… Что там тебе Валька наложила?
Молчание.
Коняев. Она обещала… ты мне поможешь…
Потехин. Причем здесь я?
Коняев. Тебе будет легче, ты их не знаешь… Мне не
очень удобно.
Потехин. А чего неудобного? Смычки, конский волос… черт его знает… канифоль вы там друг другу продаете? Одежда для женщин – та же канифоль, они тебе спасибо скажут…
Коняев. Я этим заниматься не буду.
Потехин. Какой благородный шурин мне достался! Вот за что тебя Валентина любит. После нашей семейки ты для нее – зефир в шоколаде. Ладно, у меня нет консерваторского образования. Предупреждаю, я тоже за прилавком не стоял, так что – как получится.
Коняев (с облегчением). Значит, ты возьмешь это на себя?
Потехин. Возьму, возьму. Какова моя корысть?
Коняев. Мне все равно, разбирайтесь с Валентиной. (Достал лист бумаги.) Вот она мне здесь написала, сколько что стоит.
Потехин (взял листок, весело). Сестренка в мать, своего не упустит. Ладно, деньги – грязь, а грязь к нам не пристает. (Неожиданно.) Посмотри-ка туда?
По футбольному полю медленно идет Подрезова.
Ты ее знаешь?
Коняев. Подожди, я не вижу…
Потехин. К нам, она нас заметила.
Коняев. Что? Не знаю… кажется, Подрезова…
Шура Подрезова подошла, остановилась у подножия трибуны.
Подрезова. Вадик! Это ведь ты там?
Молчание.
Коняев (спустился вниз). Шура Подрезова!
Подрезова. А я тебя еще издали узнала. Давай хоть руку пожму, раз целоваться не хочешь.
Коняев (целует ее). Здравствуй, Шурочка!..
Подрезова. Я как раз стирку затеяла. Только наволочки поставила кипятить – Мадлен прибежала. Иди, говорит, Вадька Коняев на стадионе сидит. Пойду, думаю, посмотрю на него.