Я помню, как кончики ее пальцев ласкали мои крылья, теплые и любопытные прикосновения, излучавшие тепло по моему каменному телу. Ее разговоры с другими, ее раздраженное ворчание и вздохи удовольствия, когда она потягивала кофе из соседнего магазина. Ей нравится что-то под названием «мокко». Эти остатки складываются воедино, пока я изучаю ее издалека и, наконец, могу увидеть ее больше. Моя кровь нагревается, а грудь сжимается.
Мои зубы скрипят, когда глаза демона ласкают ее, и меня раздражает моя сдержанность. Я верю, что Саммер искренна в своей невиновности. Однако эти эмоции, моя новая уязвимость ‒ это его дело? Она его невольная пешка? Если так, то это уловка, на которую я попался.
Эдрайол выходит из машины и смотрит прямо на меня. Он ухмыляется.
Мои руки сжимаются. Он уже проник в семью Саммер своим красноречием и хитростью.
Защитить ее будет сложно, если она будет настаивать на том, чтобы подвергнуть себя опасности. Несмотря на всю мою привязанность к ней, она проявляет ко мне только страх, и когда она попросила меня защитить ее издалека, я почувствовал себя... отвергнутым. Это не то ощущение, которое мне нравится. Особенно от руки того, кому я передал власть.
Когда машина трогается с места, Эдрайол отходит от дома и смотрит на меня, его ухмылка теперь превращается в зубастый оскал. Под своим человеческим обликом он всегда ухмыляется. Он ухмылялся с самого начала. Даже потерпев поражение, он ухмыляется.
Вокруг меня визжат летучие мыши.
‒ Теперь я уверен, в том, кому принадлежит твое имя. Ох, восхитительная С-а-м-м-е-р, ‒ промурлыкал он, пробуя ее имя на губах и трижды облизывая их. ‒ Какая хорошенькая, не правда ли? Не в моем вкусе, но ее невинность будет восхитительно развратить. Ты слишком прост, горгулья. Если бы я знал, что тебе нравятся женщины, я бы выставил перед тобой тысячи.
Я смотрю на него, отказываясь реагировать.
‒ Кто сможет устоять передо мной в этом теле?
Он выпячивает грудь в своей нынешней форме, в то время как свет дома освещает его ярким светом и длинными тенями. Даже глаза у него вылезают из орбит и отталкивающе выскакивают.
‒ Я очарователен. Бедняжку было слишком легко убедить, напичкать наркотиками и заставить пойти на все ради большего. Люди так восприимчивы в наши дни, так забавны.
Я подавляю желание укусить в ответ, позволяя ему прихорашиваться.
‒ Мой молчаливый друг, ‒ продолжает он. ‒ Я верю, что у меня есть преимущество. Я еще буду контролировать тебя. Нам было бы так весело вместе, тебе и мне.
Самодовольный, он посмеивается, его внешний вид возвращается в нормальное русло, и он пробирается в дом. От него я чувствую запах серы и влажной грязи. Вероятно, он заползет в подвал и выпустит своих червей. Мои губы кривятся от отвращения.
Хаос последует за ним. Так всегда бывает.
Я поднимаюсь в небо и нахожу машину Саммер, которая едет по главной дороге.
Запахи собравшихся людей, приготовленной еды и алкоголя доносятся до меня, преодолевая стойкий дым и серу в моем носу. Из некоторых построек играет музыка. Несколько жителей глазеют на сгоревшее здание, но никто не задерживается. Для центра деревни, уже охваченной тенью сущности демона, необычайно тихо.
Саммер проезжает мимо окраины города, следуя по маршруту, который я выучил. Вскоре семья добирается до своего фермерского дома, быстро разгружает машину и запирается внутри на ночь. Я сижу на дереве со своими новообретенными товарищами-летучими мышами.
Тридцать минут спустя в спальне Саммер включается свет. Она смотрит на балкон через окна, хотя дверей не открывает. Ее эмоции взволнованы ‒ она снова напугана. Пытаясь успокоиться, ее руки обхватывают керамическую чашку. «Хорошая девочка».
Ей понадобится ее смекалка.
Черви Эдрайола не смогут добраться до нее так высоко над землей.
Только затишье длится недолго. Она отворачивается от окна и ходит по длинной, узкой комнате. Возбуждение вырывается из нее и во мне.
Я слетаю с дерева, пробираясь сквозь тусклый лунный свет и сажусь на крышу дома. Я устраиваюсь над ее окном в крыше, и ко мне присоединяются несколько летучих мышей.
Саммер поднимает глаза, наши взгляды встречаются, и она сглатывает, на мгновение испугавшись, и я напрягаюсь в ответ. На этот раз она не говорит мне уйти. Даже если бы она хотела, чтобы я держался на расстоянии, я бы никогда не исчез.
Мы смотрим друг на друга ‒ кажется, часами.
Длинными и медленными вдохами я использую нашу связь, посылая ей энергию безопасности, волны своей защиты. Ее глаза закатываются и, наконец, успокаиваются, когда она засыпает. Пустая чашка выпадает из ее рук, когда Саммер погружается в сон.
Ночь проходит, и облака рассеиваются. Завтра небо будет ясным.
Когда приближается рассвет, я чувствую, как начинается скованность, распространяющаяся из центра моего тела. Вскоре мне придется замолчать, и я вернусь в магазин, надежда, что Саммер придет и найдет меня, горит в груди.
Глава 10
Ослепленный дневным светом
Саммер
Звонит будильник, и я вздрагиваю, скрещивая руки на груди и делая резкий вдох. Мои глаза устремляются прямо на люк в крыше, щурясь, когда я привыкаю. Меня приветствует мягкий серый с золотым утренний свет, а не угловатое лицо с клыками и рогами или крыльями с жесткими гребнями. Прищурившись сильнее на чистое небо, я кладу руку на часы и выключаю будильник.
Он ушел. Летучие мыши тоже. Слава богу, уже день.
Куда он делся? Он позирует на улице среди деревьев с видом на дом моих родителей или вернулся в музей? Я смотрю на балкон ‒ там его тоже нет. Высвобождая ноги из одеяла, я колеблюсь. Я мокрая между бедрами. Оглядывая комнату, чтобы убедиться, что я одна, я поднимаю одеяло и провожу рукой по пижамным штанам.
Еще не время моих месячных.
Касаясь места между ног, мои щеки заливаются жаром. Моя внутренняя плоть чрезвычайно чувствительна, как будто с ней играли. Я поджимаю губы и провожу пальцами по скользкой щели, и они становятся влажными. Натягивая простыню на голову, я оглядываюсь и сбрасываю трусы. Влажное, ясное возбуждение окутывает меня, проливаясь из моей киски и пропитывая простыни. Раздвинув ноги дальше, я проверяю вход, обнаруживая лихорадочный жар и опухшую кожу. Тихий стон вырывается из меня, когда я падаю обратно на подушки, обводя пальцем вход, а затем делая то же самое с клитором.
Мои мысли становятся похотливыми, когда я тру свою плоть, внезапно нуждаясь в оргазме. «Сейчас». Лаская сильнее, растирая пальцами и ладонью, я дергаю бедрами, сдерживая сдавленный крик. Оргазм ускользает от меня, и моя потребность становится отчаянной.
Я опустошена.
Так пуста.
Я хочу… нет, мне нужно, чтобы в меня вонзилось что-то большое и мощное. Я хочу секса. Моя спина выгибается, когда я просовываю пальцы внутрь, получая удовольствие изнутри. Но они не наполняют меня. Я поворачиваюсь, надеясь найти нужное место, и одеяло соскальзывает с моего лица. Мой взгляд останавливается на потолочном люке.
«Большой член Зуриэля…» Я представляю, как он бездумно толкается, наполняя меня так остро, как мое тело жаждет. Я представляю, как его большие пальцы с когтистыми кончиками сжимают мои бедра, пока он прижимает свое массивное тело к моему. Глядя на угол, где он поймал меня своими крыльями, я представляю, как он подчиняет меня, гладит, успокаивает. Он раздевает меня и сует свой член между моими дрожащими ногами.
‒ Теперь мы связаны, Саммер…
Еще один толчек.
‒ Связаны.
«Ох…» Мой рот открывается, когда фантазия становится бешеной, хаотичной и неправильной.
Если бы он попробовал это по-настоящему, я бы закричала.