‒ Я смотрю на блестящую пленку на его губах.
Взяв с собой переноску Джинни и домик для летучих мышей, я открываю входную дверь.
Едкий запах птичьего помета обрушивается на меня, пока я готовлюсь к зрелищу, которое нападет на меня в следующий раз. Несколько полицейских машин и две машины скорой помощи припаркованы неподалеку, сгруппировавшись возле «Котовозрение Кэрол». Ведущий новостей местной станции ведет репортаж через дорогу. Несколько групп зевак ходят, ссутулив плечи.
«Угроза». Хаос следует за демоном.
Подавив панику, я запираю двери музея и спешу через квартал. Когда тротуар загораживает желтая лента, я выхожу на улицу. Окна зоомагазина разбиты, двоих мужчин загружают в кузов полицейской машины.
Я останавливаюсь, когда вижу Кэрол.
Медики выносят ее из магазина на носилках. Ко рту у нее прикреплена кислородная маска. Ее глаза прикрыты, она делает глубокие, судорожные вдохи.
Я мчусь к ним, обогнув заклеенный скотчем барьер, когда с моих губ срываются бесполезные слова.
‒ С ней все в порядке?
Сначала мистер Бек, а теперь Кэрол. Прошлой ночью я могла забыть цену визита демона в мой город, но при дневном свете... Этого не должно было случиться. Кэрол невиновна.
Всхлипывая, я немного успокаиваюсь, когда она смотрит на меня, когда ее загружают в машину скорой помощи. На шее у нее образуется синяк. Я теряю из виду свою подругу, когда двери машины скорой помощи закрываются.
Ко мне подходит фельдшер, показывая на желтую ленту.
‒ Вы член семьи?
‒ Н-нет. Я работаю неподалеку, но навещаю Кэрол во время обеда. Я видела ее только вчера. С ней все в порядке? С ней все будет в порядке?
‒ Время покажет. Похоже, нападавшие больше хотели получить деньги в ее кассе, чем что-либо еще.
‒ У меня есть номер ее дочери. Надо? ‒ предлагаю я.
В оцепенении я делюсь информацией о Кэти, пока они везут Кэрол в машину скорой помощи. Они закончили, но я не сдвигаюсь с места, не могу сдвинуться с места.
Когда скорая уехала, я все еще не сдвинулась с места, и ко мне приближается оставшийся полицейский.
‒ Мисс, с вами все будет в порядке? ‒ спрашивает он, сунув мне в руку бутылку с водой. ‒ Выпейте немного воды.
‒ Куда они ее везут?
Он смотрит на мою кошачью переноску.
‒ В местную больницу. Домашних животных не пускают.
Потом он тоже ушел, оставив меня с другими зрителями. Моя грудь сжимается, сдерживая внезапное желание зарыдать.
Я запуталась в этом хаосе, выше головы, но у меня есть Зуриэль. Ни у кого нет такой защиты, как у меня, и их тоже к этому принуждают. Они противостоят потусторонним силам, сами того не ведая, и их некому защитить, некому охранять.
Эдрайол, может, и ушел, но он вернется. Будь то сегодня, завтра или в следующем месяце, он вернется.
Мой взгляд скользит по последнему из настороженных зрителей. Некоторые подозрительно оглядываются на меня. Любой из них мог быть им. Сделав большой глоток воды из бутылки, я иду к машине.
Мама и папа ждут меня, когда я приезжаю домой.
Мама крепко обнимает меня, а я дрожу в ее объятиях. Легко обвинить в этом трепете все, что знают мои родители, скрывая роль, которую я сыграла. И когда я говорю маме, что все будет в порядке, я говорю с уверенностью, которую не могу оправдать, заверяя ее, что провела ночь в доме старого друга.
Зная, что Эдрайол не раз бывал в доме моих родителей, я крепче обнимаю маму.
Папа хмурится, глядя на домик для летучих мышей. Он не возражает, вместо этого обнимает меня, и я сжимаю его в ответ.
‒ Адриан ушел, ‒ шепчу я ему.
Он держит меня на расстоянии вытянутой руки, оценивая.
‒ Скатертью дорога. Нашему городу не нужен его бизнес, если за ним будет следовать криминальная нить.
Сглотнув, я несколько раз киваю, непрошенные слезы поднимаются в уголках моих глаз, и я позволяю им упасть, не в силах скрыть облегчение от того, что они здесь и с ними все в порядке.
Я принимаю душ и одеваюсь. Я звоню Кэти и сообщаю ей, что знаю о Кэрол. Она училась на несколько лет раньше меня в школе, и мы не особо дружны. Никаких обновлений о состоянии Кэрол нет, и у меня скручивает желудок, когда я слышу на заднем плане ее детей.
Устроившись на диване, я смотрю с мамой фильмы Hallmark, пока адреналин не утихнет. Джинни и Устрица сначала настроены враждебно друг к другу, но к полудню достигают перемирия. Если Джинни садится мне на колени и останется там, Устрица успокоится.
Время от времени мы проверяем новости. Кроме взлома магазина Кэрол, в городе больше ничего не происходит. Полиция подтвердила, что нападение совершили двое сбежавших преступников, оба из которых сейчас находятся под стражей. Там написано, что на владельца напали, но не более того.
Мама заказывает доставку пиццы, и я снова пытаюсь позвонить Хопкинсу. У меня пропущенный звонок от Эллы, и я пишу, чтобы сказать, что перезвоню ей завтра.
Почесывая уши Джинни, я задаюсь вопросом, как бы это было, если бы Зуриэль был здесь и смотрел сериалы с котом на коленях. Было бы здорово просто быть с ним, как будто он мой парень, как будто он не огромная горгулья, которая всех пугает.
Интересно, каково было бы сидеть вместе, проводить время вместе, ходить на свидания и смеяться за едой.
Если он считает мои безвкусные шутки смешными, что он подумает обо всей моей жизни?
Было бы здорово вместе заниматься простыми мелочами, но я не думаю, что это возможно. Не для нас.
Мои мечты переходят в реальные сны, когда я засыпаю на диване. Как и раньше, я превращаюсь в статую, смутно осознавая, что Зуриэль рядом. На этот раз он протягивает руку, находит меня и успокаивает. Мы проведем еще одну вечность, оказавшись в ловушке бок о бок.
Когда папа приходит домой, он помогает мне установить домик для летучих мышей. Он время от времени задает вопросы, от каждого из которых я уклоняюсь, пока мы не заканчиваем работу в созерцательном молчании.
Вечером того же дня я лениво наблюдаю за Джинни со своей кровати. Она устроилась возле балконного окна, ее хвост подергивается, когда она смотрит на птиц на перилах. Ясный, холодный день становится блестящим, когда наступает золотой час ‒ приближается закат, а я все еще в спортивных штанах.
Я встревожена и расстроена. Я обещала, что найду его сегодня вечером, а это значит, что мне придется вернуться в город. Я думаю о том, что я намазала на его губы и стону.
Если я не пойду к нему, он придет ко мне. Я знаю, что он это сделает.
А если нас обнаружат мои родители… Я качаю головой, в ужасе, когда эта мысль прокручивается в моей голове.
Сердце колотится, нервы накаляются, я переворачиваюсь, добираюсь до задней части ящика тумбочки и достаю свой единственный комплект нижнего белья. Я купила его по прихоти во время дневной прогулки с Эллой по магазинам, когда она впервые хотела произвести впечатление на Ребекку. Носить его было не для кого, но оно было настолько красивым, что мне не хотелось уходить без него. У меня никогда не было чего-то настолько непослушного.
Элла убедила меня, что покупка первого комплекта нижнего белья ‒ это своего рода обряд посвящения. После этого меня не составило большого труда уговорить раскошелиться на деньги.
Я расчесываю волосы и вместо того, чтобы завязать их назад, позволяю светлым локонам обрамлять мое лицо и ниспадать на плечи. Я щурюсь, изо всех сил пытаясь нанести дополнительные тени для век без очков, и размышляю, стоит ли мне еще раз попробовать контактные линзы. Бабочки щекочут мой живот.
Сегодня утром Зуриэлю было легко говорить чувственные вещи, когда он не мог отреагировать. Теперь, когда он должен проснуться и может ответить, я снова нервничаю и взволнована. Мысли о нем помогают мне отвлечься от событий этого утра.
Он больше меня, сильнее меня и знает о тайнах этого мира больше, чем я.