– Это было… невероятно.
Мэлс, скорее, промурлыкала эти слова, нежели сказала, и это было просто великолепно.
Матиас улыбнулся, чувствуя себя немного коварным – не в плохом смысле этого слова, а в мужественном – когда желанная тобою женщина лежит в твоей постели, на спине, обнаженной, и ты определенно собираешься уделить ей еще внимания.
– Хочешь, чтобы я продолжил? – загадочно протянул он.
Глава 30
Стоя в подземном коридоре, Джим был готов разнести своего приятеля в пух и прах.
Конечно, для этого ему придется оторвать от ублюдка официантку… и каким бы практичным парнем он ни был, ему не хотелось настолько ввязываться в ситуацию, напоминавшую случай с пищевой пленкой.
Похотливый ублюдок.
В прямом смысле.
И да, этот счастливый перепих привел Джима в еще худшее расположение духа: он вернулся в «Мариот» чтобы устроить Эдриану взбучку за фотографии той проститутки… и вместо того, чтобы найти ангела на работе, стоящего у номера Матиаса? Сукин сын трахал девчонку в том же коридоре, в котором прошлой ночью Девина убила того оперативника.
Словно у Джима и без того было мало проблем.
Те фотографии, те чертовы фотографии…
Эдриан сказал, что был на месте убийства с Мэлс… и теперь женщина показывается с фотографиями убитой женщины, чьи волосы были обесцвечены, а горло перерезано, не говоря о наборе рун, вырезанных на коже живота, которых теперь там… пуф!... не было?
Именно ангел стоит за их исчезновением.
Поэтому настало время разобраться с мистером Ластиком.
Встретив взгляд Эдриана, он будто безмолвно произнес «попробуй только продолжить заниматься сексом», и – надо же – парень именно так и сделал.
Официантка шикарно проводила время… по крайней мере, насколько Джим мог видеть с тыла, ее голова металась, волосы разлетались, руки сжались вокруг шеи Эда. Джим на секунду вспомнил о собственных сексуальных подвигах… но остановился на воспоминаниях совершенно неуместных:
Он с Девиной. Используемый и насилуемый ею и ее приспешниками в ее Колодце Душ.
Он понятия не имел, почему его мозг зацепился за это дерьмо. Оно никак не было связано с сексом, это было сплошной пыткой, просто и ясно, и Бог свидетель, его обучали им.
Но все же, изображения оставались с ним, задерживаясь на заднем плане, словно зловоние.
В этом не было смысла. Ему ломали кости и раньше – умышленно, враги. В прошлом его тоже резали – подвешивали за ноги, избивали как боксерскую грушу… и да, тот раз в Будапеште, когда его запихали в машину, увезли в другую страну и оставили умирать, предварительно поработав на нем молотком-гвоздодером…
Вдруг официантка застонала, как делают женщины, когда не притворяются: это не показной короткий звук, который должен убедить парня, что он секс-бог. Этот был реальным, когда женщина кончает так сильно, что даже не замечает, насколько животные звуки издает.
Она металась, Эдриан держал ее над полом, практически не прилагая усилий – с другой стороны, девчонка почти слилась с ним, была прижата к нему сильнее, чем слой краски – к стене. И, черт, их движения были такими универсальными, он вонзался в нее, наращивая темп, подбрасывая ее, а она принимала его проникновения, вбирала и наслаждалась ими. Наблюдая за происходящим, Джим, возможно, должен был возбудиться. Хотеть присоединиться.
И, по меньшей мере, оставаться взбешенным.
Вместо этого паника гремела на границах его разума, от воспоминаний о том, как его руки связаны, а ноги разведены, над верхней губой заблестел выступивший пот.
Джим отвернулся, но не от злости, из-за которой был готов убить Эдриана, и не потому, что испытывал отвращение к шоу или приступ скромности.
Его замутило.
Он слегка трясущимися руками достал сигареты, а звук оргазма Эдриана заставил его на секунду закрыть глаза.
Естественно, похотливый ублюдок тут же принялся за второй раунд.
И Джим не мог закурить, пока женщина не уйдет.
Прекрасно.
Когда поступательные движения, наконец, прекратились, Джим оглянулся через плечо. Эдриан опустил девушку на пол и позволил ей положить голову к себе на грудь. Гладя ее волосы, он, казалось, совершенно отдалился от нее, настолько, что вполне мог находиться в районе с другим почтовым индексом. Вообще-то, за исключением мгновения разрядки, он, похоже, действовал на каком-то эротическом автопилоте все это время.
Какое его дело?
Официантка посмотрела на часы, собралась и поцеловала Эда в губы. Перед уходом она достала ручку и взяла Эдриана за руку. Большими движениями девушка написала номер на ладони и свернула его пальцы, словно преподнесла ему какой-то подарок. Затем, развернувшись и взмахнув волосами, она, буквально подпрыгивая, ушла по коридору, который приведет ее в кухню ресторана.