У моей матери потемнело лицо.
— Скажите, а не ваш ли класс взял шефство над октябрятами второго «Б»?
— В прошлом году, — едва слышно проговорил Ояр.
— Неважно — в прошлом году или в нынешнем. Гораздо важнее, какой вы им показываете пример, — покачала головой классная руководительница. — Кто из них твои подшефный, Гунар?
Я неловко передернул плечами:
— Н-не помню…
Все первоклашки казались мне тогда на одно лицо.
Да и, по правде сказать, все это шефство над октябрятами воспринималось как забавная шутка. Словно в тумане припоминается торжественное собрание в актовом зале, когда их принимали в октябрята. Кому-то я тоже прикреплял к груди звездочку. А вот кто он, как его звать — не помню, хоть убей!
— Сейчас уточним. — Классная руководительница полистала записную книжку. — Юрис Мелнацис его звать. Знаешь такого?
Мы с Ояром ошеломленно переглянулись.
— Поразительно! — воскликнул учитель Мурцелис. — Как раз тот самый паренек!
Прозвучал звонок.
— Идите в класс и подумайте хорошенько о своем поведении, — сказала учительница Лауране. — А после урока приходите сюда с дневниками.
Происшествие в школьном саду испортило мне настроение, и до самого конца занятий я просидел мрачный и злой. Ояр тоже. Он не заговаривал со мной, его взгляд тоскливо блуждал по сторонам.
В дневники нам вписали по замечанию.
Вот тебе и мужество! Вот тебе и героизм!
После пятого урока было занятие хора. Мне, как безголосому, можно было отправляться домой.
По улице ошалело носился ветер. Он срывал с деревьев последние листья.
В ближнем парке на повороте дорожки я заметил впереди себя знакомую фигурку.
«Ага, Юрис Мелнацис! Ах ты, мелочь пузатая!» Меня душила злость. «Такие неприятности из-за тебя навалились! Ну, погоди! Я тебя сейчас проучу!» И прибавил шаг.
Заметив, что я догоняю его, малыш сначала остановился. На лице мелькнула улыбка. Губы раскрылись, словно он готовился что-то сказать. Но тут, заметив мои сжатые кулаки, почуял неладное и пустился наутек. Я бросился следом. На спине у него болталась школьная сумка, смешно перескакивая с одной стороны на другую, словно пыталась сорваться с плеч. Тонкие ножки часто семенили по песчаной дорожке. Он выглядел маленьким и жалким среди шумевших на ветру деревьев. Ну настоящий Мальчик с пальчик! «Но Мальчик с пальчик одолел великана», — вспомнилось мне из сказки.
«Нет уж, Мальчик с пальчик! — все еще злился я. — На сей раз будет наоборот!»
Я настиг его, ухватил за воротник, опрокинул на землю.
Сумка раскрылась, из нее высыпались книжки, тетради, пенал. Порыв ветра подхватил какие-то листки и метнул мне прямо в грудь. Один из них остался в руке. Я прочитал:
«Моему шефу Гунару Стребейко».
И нарисовано яркое желтое солнышко с лучами.
Поднял еще два листка. То же самое. Только рисунки другие: голубые цветы, бабочки, самолеты…
Малыш стоял на коленях, собирал растрепанные книги. Время от времени он тер кулачком глаза.
Мне стало стыдно. Было такое ощущение, словно не книги, а я сам вывалялся в осенней грязи.
У него из глаз капали крупные слезы.
— Мальчик с пальчик, послушай… — растерянно бормотал я, помогая ему очищать книги от налипшего мокрого песка и укладывая их в сумку. — Мальчик с пальчик…
— Я не Мальчик с пальчик. Я Мелнацис… — поправил он, утирая слезы.
Вот так шеф, ничего не скажешь! Я вспомнил, что и сам был когда-то таким малышом. И большие мальчишки так же обижали меня. И я так же горько плакал.
— Перестань реветь, слышишь? — стал я успокаивать его, как умел. — Не плачь, ну! Обернем все твои книжки.
У меня такая бумага есть — будет лучше новых. И нарисуем что-нибудь на обложке. Хочешь, я тебя научу? Трактор, а? Или экскаватор? Хорошо?
— Я хотел тебе тогда, на перемене… эти рисунки… отдать. — Он все еще всхлипывал, но взгляд уже прояснялся. — А ты… А вы… А учитель…
Свое обещание я сдержал. Повел к себе домой, обернул все его учебники, тетради, научил рисовать машины. Но этим дело не ограничилось. Я стал следить за успеваемостью Юриса, иногда объяснял задачи. А позднее, к Новому году, подарил ему, как отличнику, сборник народных сказок.
Он и теперь часто прибегает ко мне за советом или просто так, в гости. Словом, я сам себя не узнаю: стал настоящим заботливым шефом. Но своего маленького друга по-прежнему называю так: Мальчик с пальчик.
Юрис не обижается, привык. А вот Ояр иногда посмеивается надо мной:
— А кто же все-таки тот злой великан, которого он победил?