- И что?
- Они, короче, экстренно тормозить – решили, что летят, нах, прям в глаз какого-то космического монстра. Потом на компьютерах, короче, другие сообщения – типа вам, землянам, запрещено покидать пределы вашей, нах, солнечной системы. Для того, чтобы вы, короче, не покидали ее пределы, солнечная система окружена куполом, через который пролететь нельзя.
- Что же это значить?
- Они, короче, тоже начали спрашивать и возмущаться: че за херня тут? Почему нельзя нам дальше лететь? Мы же в дальний космос, нах, хотим… На что им тот глаз, сука, и отвечает: «Вы, земляне, типа слишком много размножаетесь и в пространстве слишком сильно распространяетесь. Если вас, нах, не остановить в пределах вашей системы, вы тут скоро всю Вселенную заполните и заср ёте, остальным места не останется. Так что сначала у себя, короче, уберитесь и наведите порядок».
- Это как понимать? – Тойво недовольно протер очки.
- Вот и они спросили: «Это как, сука, понимать?». И глаз им отвечает – перестаньте, короче, бесконтрольно плодиться. Сосчитайте всех своих землян и сообщите точную цифру вышестоящим инстанциям. А потом, короче, следите за тем, чтобы эта цифра не менялась. У всех типа нормальных инопланетян на всех планетах так устроено – чтобы никто не размножался и никому не мешал. Иначе не видать вам дальнего космоса, как своей жопы.
- Невероятно… - Пробормотал Тойво. – Но мы ведь и так сейчас почти не размножаться… Девяносто восемь процентов выбрать бессмертие и стерилизэйшн…
- Только девяносто восемь. А им надо сто, нах, и ни одним меньше. Чтобы сообщить точную цифру, и она больше не менялась.
- Фантастик! И никакой переговор с межпланетный разум не помогает?
- Не помогает. Бюрократы еще те…
- И на тот корабль ваш жена?
- Маринка - подруга.
- Красивый имя… Она ученый?
- Маринка, что ли? Да не… - повариха она там.
- И давно она летает?
- Четыре месяца.
- Как я вас теперь понимает, что вы пошли в стерилизатор… - сочувственно произнес Тойво.
- Спасибо, братан, - Вован похлопал Тойво по плечу.
- Все, надоели мне эти туземцы! - Поднялся со своего места присутствовавший при рассказе Джон, один из стерилизаторов. Он со злостью бросил в мусорную корзину пустую банку пива. – Хочешь им как лучше, а они уже какой год выделываются… Почему нельзя их насильно стерилизовать?!
- Всемирный пакт о гуманность от 2035. – Напомнил Тойво.
- Он уже давно устарел! Все… Я завтра улетаю. Все равно за четыре дня ни одного согласившегося на стерилизацию. Это бессмысленно.
- Да, и я с тобой! – Встала Дина из Чехии, вторая стерилизаторша в группе. – Наши комиссии превратились в фарс, постыдный фарс! Сколько денег наши государства тратят впустую! Мы должны хотя бы своими действиями обратить внимание руководства на эту проблему. Резервации пора ликвидировать, а действие пакта о гуманизме временно приостановить, на благо самих же туземцев.
- Приостановить пакт! – Взвизгнул Джон.
Слушая вежливый девичий голос из автоматического переводчика, звучавший пугающе спокойно на фоне возмущенных разноязычных выкриков, Вован с тревогой оглядывался по сторонам.
- Действительно, мы ведь ради них самих стараемся, - поднялся вьетнамец Нгок, последний стерилизатор в комиссии. – Завтра же объявим бойкот и улетим домой!
Стерилизатор-наблюдатель Владимир Богомолов незаметно выскользнул из холла и набрал номер Авдея. Обрисовав ему щекотливую ситуацию (как бы не разоблачили в случае скандала), он получил обнадеживающий ответ:
- Короче, Вован, сиди и не дергайся. Делайла, которая руководит комиссией - обычная функционерка. Она постарается максимально замять ситуацию. Даже если часть комиссии уедет раньше срока - ничего страшного, такое уже случалось много раз. Короче, держись Делайлы – и не пропадешь. Тем более, что всего два дня осталось. А потом на Ленкином юбилее отожжем.
- Спасибо, братан, успокоил… - Вован отключил связь.
Стерилизаторы улетели следующим утром. Как Авдей и предполагал, Делайла делала вид, что ничего не произошло. Тем более, что в Лхасе оставались четыре члена комиссии (больше половины) – сама Делайла, Вован, антрополог Тойво и психолог Мишель.