Высокий офицер – ранг его указывал красный кушак, обмотанный вокруг талии, – выскочил вперед и взмахнул саблей. Топчи рассыпались, у пушек остались одни фейерверкеры с пальниками. Новицкий старательно сглотнул и раскрыл рот; зажимать уши показалось ему унизительным. Сабля опустилась, и орудия гаркнули несколько вразнобой. Когда дым рассеялся, Сергей увидел, что полдесятка мишеней разломаны ядрами, остальные стоят невредимы. Еще раз зарядили орудия, и после второго залпа разлетелось еще шесть щитов. Меншиков дипломатично поздравил Аббас-Мирзу с хорошей выучкой его армии. Сергей, переводя, добавил еще и от себя любезностей, но чувствовал, что будто бы и сам был задет одним из ядер.
Командир артиллеристов, топчи-баши, скорым шагом подошел к беседке. Пока он шел, ровно отмахивая свободной рукой, Новицкий все более уверялся, что он уже видел этого человека – сухую, жилистую фигуру, гибкую и упругую, словно ствол можжевельника, что он уже следил за этой быстрой, летящей походкой. Когда же офицер остановился и отсалютовал на европейский манер – вперед ладонью, Новицкий уже сложил все наблюдения, догадки и с радостью встретил взгляд синих глаз Ричарда Кемпбелла, сиявших поверх окладистой бороды.
Им удалось перекинуться несколькими словами в этот же день, но только часа полтора спустя, когда посольство отъезжало от ставки Насиб-Султанэ. Орудия уже привели в походное положение, поставили на передки, и Сергей обратился к мегмендару за разрешением осмотреть пушки поближе. Он добавил, что ошеломлен скоростью и меткостью стрельбы иранских артиллеристов. Мирза Рахим был явно польщен словами русского и с удовольствием разрешил ему задержаться у пушек, отрядив с Новицким одного из своих помощников. Меншиков, которому Сергей уже успел объяснить ситуацию, тоже дал согласие величавым кивком головы, как бы нехотя.
Кемпбелл встретил Новицкого у первой упряжки и также приветствовал его нейтрально-официальным манером. Сергей знал, что за ними пристально наблюдает не один десяток глаз, а потому тоже не торопился выказывать чувства. Он обратился к Кемпбеллу на фарси, но после первых нескольких фраз оба развели руками, изображая, как неудобно им общаться на чужом языке, и перешли на французский.
– Рад видеть вас, Серж, – сказал Кемпбелл, похлопывая лафет второго орудия. – Я уже слышал, что вам удалось бежать, и знаю некоторые печальные подробности. Помните – я предупреждал вас – Абдул-бек весьма и весьма опасен.
Сергей обошел орудие и нагнулся, якобы разглядывая дульную пробку.
– Он оказался куда опасней, чем мы могли предполагать оба, – выговорив это, он зажмурился, словно бы от слепящего солнца; на самом деле ему вдруг привиделась фигурка Зейнаб, он ощутил на теле ее руки и услышал страстный, бьющийся шепот. – Теперь я знаю, как нужно опасаться врагов. Но опыт покупается за слишком большую плату.
Дик усмехнулся.
– Единственная соразмерная цена опыта – наше собственное существование. Пока же мы остаемся живы, любая сделка оборачивается к нашей пользе.
– Этому вас научил Восток?
– Да. И не одному этому.
Кемпбелл прошел к следующему орудию и махнул Новицкому, приглашая следовать за ним. Сергей опустился на корточки, якобы осматривая ось колеса, выкрашенного в охряно-красный цвет.
– Я ожидал встретить вас здесь. Но – не в таком качестве.
Кемпбелл довольно засмеялся и присел рядом.
– А хорош маскарад? Иногда гляну случайно в зеркало и – пугаюсь… Я был когда-то артиллеристом в армии его Величества короля Англии. Теперь обучаю тому же искусству солдат его Величества шаха Ирана. Я хороший инструктор, Серж. Видели, как они палят в цель?
– Чуть больше половины мишеней двумя залпами, – начал было Новицкий, но Ричард его перебил.
– Еще год назад они умудрялись оставить все щиты невредимыми. А в дульных каналах, – он поднялся и похлопал по пробке, запиравшей жерло орудия, – в дульных каналах разве что вороны не вили гнездо. О! Что я вижу! Эта вещь кажется мне знакомой.
Новицкий искоса поглядывал на Кемпбелла, колупая грязь, присохшую к ободу, коротким ножичком, который только что достал из кармана.
– Дайте-ка посмотреть.
Новицкий, так и оставшись на корточках, отдал англичанину нож – белая рукоять из кости и лезвие, обломанное на треть.
– Пригодился?
– Да, – коротко ответил Сергей.
Он хотел бы рассказать Кемпбеллу, как ночи напролет скреб глину вокруг кольца, к которому его приковали умельцы горного аула, но сейчас время и место встречи не располагали к длинным рассказам.
– Я возьму его на память, – полуутвердительно сказал Кемпбелл.
– Он ваш, – ответил Новицкий и вспомнил, как скользнуло оружие к нему в рукав бешмета, когда они с Ричардом пожимали друг другу руки под бдительным взором одноглазого Зелимхана.
– Я рад, что он сослужил свою службу, – коротко заключил Кемпбелл и направился прочь от орудия. – Пойдемте, Серж. На нас и так слишком многие обращают внимание…
Сергей протянул руку к мальчишке, но тот отпрыгнул и снова убрал нож за пазуху.
– Мне его дал один человек, – зачастил постреленок так, что Новицкий больше угадывал слова, нежели слышал. – Высокий человек с голубыми глазами. Очень любит девочек. А потом любит поговорить.
Сергей усмехнулся.
– Я тоже дам тебе нож. Целый, с лезвием в два раза длиннее, чем этот. А ты отведешь меня в дом, где живут красивые девочки. И куда ходят мужчины, которые любят поговорить.
Мальчишка хихикнул.
– Все мужчины любят поговорить о том, как они делают это с девочками. Но ты можешь не беспокоиться: я отведу тебя в правильный дом.
– Я бы не доверился этому шакаленку, – послышался глухой, напряженный голос.
Сергей оглянулся. Темир вышел из тени и, чуть подволакивая ногу, приблизился на два шага. Руки он держал за спиной так, чтобы в любую секунду мог выхватить пистолеты, заткнутые за пояс.
– Кто подослал тебя, отродье шайтана? – спросил он негромко, глядя в упор на пришельца.
Мальчишка оскорбился, вспылил, но кричал также вполголоса, чтобы не привлечь внимания стражников:
– Это твоя мать заглядывала шайтану под хвост. А тебя рожала, отвернув голову, чтобы не умереть от страха и отвращения. В навозе ты появился на свет, в навозе живешь, запивая мочой лепешку коровы…
– Хорошо, хорошо! – рассмеялся Сергей, останавливая Темира; тот уже готовился схватить нечестивца. – Ты ответил, и мы тоже услышали. Дай пистолет, Темир. Я пройду с ним и посмотрю: настолько ли хороши девочки, которых он так расхвалил.
Темир передал Новицкому пистолет, который тот положил во внутренний карман сюртука.
– Если с господином что-то случится, – медленно и тяжело проговорил горец, – даже упадет доска с крыши или вдруг лягнет сумасшедший верблюд, я переверну весь Тебриз, но отыщу тебя. И тогда ты пожалеешь, что не умер еще при рождении.
Мальчишка тоже сделался совершенно серьезен.
– Я знаю, – коротко бросил он и, повернувшись, направился в глубь сада. Новицкий заторопился за ним.
За ограду они выбрались без особенных трудностей. Дыра зияла в глиняном дувале такая, что смогла пропустить не только худенького подростка, но и взрослого мужчину не слишком мощной комплекции. Новицкий выдохнул, втянул живот и, обдирая спину и грудь, протиснулся наружу.
Мальчишка уже приплясывал от нетерпения.
– Скорей, во имя Аллаха! Я думал – ты так и будешь торчать поперек забора, пока тебя не заметят слуги шайтана.
– Слушай, ты, хранитель сломанного лезвия, – огрызнулся Новицкий, – помни, что моя палка говорит куда быстрее, чем я.
Впрочем, суровость его была более напускная. Бойкий и смышленый паренек ему нравился, и он уже не опасался, что тот заведет его в западню.
Узкая улочка, шириной едва ли в сажень, вилась меж высоких дувалов. Мальчишка скакал впереди, шлепая босыми пятками по убитой земле, Новицкий поспешал следом, с трудом разбирая путь сквозь черноту южной ночи.