Поэтому на вопрос Христа мне не так-то легко искренне и просто ответить. Болезнь обостряет самолюбие человека до того, что сплошь и рядом он становится совершенно невыносимым для окружающих. Недаром на Руси ложе болезни издревле называли «ложем озлобления». Нет, по-другому: это я становлюсь совершенно невыносимым для близких. Это я ухожу в раздражительность и обидчивость. Это я становлюсь озлобленным, надевая черные очки пессимизма! И мое бессилие — кратно увеличивает нагрузку на тех, кто рядом со мною. Немощь вынуждает стать «мощными» жену и ребенка. Болезнь приносит боль тем, кто рядом со мной. Мир переворачивается с ног на голову…
Итог страшен: я начинаю привыкать перекладывать свою мужскую ответственность на других. Я вижу, как постепенно становлюсь эгоистом, забывая о том, что есть люди, которые страдают тысячекратно больше меня.
Несчастный евангельский паралитик годами лежал в этих притворах. Ему все чудилось: вот что-то внешне изменится, и он сразу станет другим. Как часто и я надеюсь на это внешнее чудо! Но только так, чтобы вместе с головокружением и слабостью ушли из моей жизни все трудности и проблемы! Как хочется, чтобы жизнь стала легкой, словно в детстве! И чтобы по этой легкой жизни я смог идти без страха и без забот. Грезится, что наконец найдется врач, который освободит от всего этого, даст нужную таблетку, сделает укол… Врач находится, таблетки пьются горстями – и ничего не меняется.
Что же остается? А остается только обратиться ко Христу, к Нему лично, ни к кому другому, — и сказать: «Господи! Я хочу взять жизнь на плечи, как берут Крест, как берут трудную и ответственную задачу! Жизнь — не такую, какую я придумал себе, а такую — какая у меня сейчас! Я готов здесь и сейчас жить от всего сердца, от всего ума, всей крепостью и всей немощью своей! Возьми меня такого — как я есть! Помоги моему бессилию!»
И может быть, тогда Христос возложит на меня не как ношу, а как дар эту тяжесть жизни? Может быть, подставит Свое плечо и даст силу этой жизнью жить?
Я не знаю. Но хочу узнать! Я верю, Господи, помоги моему неверию! Господи, помоги мне задуматься: не прячусь ли я за немощью и бессилием? За тем, что «не могу», и «невозможно», и «нет сил»? Господи, не оправдываю ли я себя болезнью — отсутствие мужества, вдохновения и веры в Тебя — Жизнь Вечную?
Господи Боже! Даруй мне счастье обратиться не за чудом телесного исцеления, не за тем, чтобы все стало хорошо, а за тем, чтобы Твоя сила влилась в глубины сердца, а Твое мужество очистило от эгоизма душу. Пусть Твоя ясность озарит мой помраченный разум и укрепит расслабленную волю! Помоги вместе с Тобою поднять всю тяжесть земной жизни, болезни и страха — и принести все это Тебе! Помоги — поблагодарить Тебя за то, что есть! А вместе с жизнью и маленькой своей благодарностью принести — и каждого человека, и каждое событие вокруг, какими бы они ни были, — принести к Царствию Божию!
БОГАЧ, ЛАЗАРЬ
И РЕАЛЬНОСТЬ АДА
Притча Христа о богаче и Лазаре, которую приводит апостол Лука в 16-й главе своего Евангелия, ставит современного человека лицом к лицу с неприятной темой. А именно: с реальностью существования ада.
Наверное, все слышали об описаниях посмертного опыта людей, вернувшихся из состояния клинической смерти. Первым их подробно описал американский врач Реймонд Моуди. Описания были настолько ярки, что мгновенно были растиражированы средствами массовой информации.
Согласно собранным им данным выходило, что посмертие – состояние приятное. Человек перестаёт чувствовать боль, мучившую его последние месяцы болезни, его мыслительные способности обостряются, а навстречу ему выходит некое «светлое существо», полное понимания и — иногда — юмора.
Однако сейчас, когда количество опрошенный людей, переживших состояние клинической смерти, приблизилось к нескольким десяткам тысяч, посмертный опыт кажется исследователям не всегда таким радужным и светлым.
Сам Господь прямо предупреждает, что жизнь без Бога приводит человека «в огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его» (Мф. 25: 41). А в притче о богаче и Лазаре Он даёт яркий пример человека, осужденного на адские муки за слепое следование, казалось бы, обыденным радостям бытия; богача, который взирая на Рай, просит праотца Авраама позволить нищему Лазарю пойти и «омочить конец перста своего в воде и прохладить язык мой, ибо я мучаюсь в пламене сем» (Лк. 16: 24–26).