Когда слухи о волнениях в Дамаске достигли ушей императора, то Севастиан немедленно был отозван. По какой-то нелепой случайности на воинский отряд, под защитой которого военачальник двигался возле римско-парфянской границы, напали бедуины. Дальнейшая его судьба доподлинно не известна. А император Марк Аврелий, прожив долгую жизнь и оставив после себя множество мудрых изречений, умер спустя пять лет от чумы в далекой Галлии.
К свободе призваны вы, братья
Когда изучаешь историю христиан первых веков существования Церкви или мученические акты, то невольно задаешься одним вопросом. Где сейчас проходит та грань повиновения власти, за которой начинается предательство Христа? Мученик Виктор ответил на него не только своей жизнью, но главное — смертью. «Отдавайте кесарю кесарево, — сказал Христос, — а Божье Богу». И смешивать то и это в одном флаконе христианину никак нельзя! Кто бы ни возглавлял государство: философ Марк Аврелий, диктатор Иосиф Сталин или президент Владимир Путин — их власть заканчивается перед дверями человеческой души, перед тайной встречи и любви человека и Бога. Их власть заканчивается там, где начинается твоя душа. Главным завещанием мученика Виктора является то, что в современном христианском мире называется просто — свободой совести.
ПО СТУПЕНЯМ ВВЫСЬ
(Введение во Храм Пресвятой Богородицы)
Ни одна религия мира не подняла женщину на такую высоту, как христианство. В древнем мире, в котором женщина считалась по положению где-то между домашней скотиной и рабом, именно последователи Христа сначала провозгласили, что для Бога человеческий пол не имеет значения. А потом поставили Матерь Иисуса на головокружительное место Повелительницы Небесных Сил и Ангелов.
Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим, — так назвали христианские поэты эту Женщину, Честью выше Херувимов и более славную, чем Серафимы. Даже католическая схоластика Средневековой Европы ничего не смогла сделать с этим светлым образом Жены, «облеченной в Солнце». Пусть мракобесы шептали по углам, что «женщина — сосуд дьявола», но в каждом готическом соборе, в каждой церквушке верующего встречал светлый лик Мадонны. На православном Востоке и России писались такие иконописные изображения Богородицы, что перед ними замирало самое черствое сердце. Именно из этих образов черпали вдохновение первые художники итальянского Возрождения.
Достаточно взглянуть на лик Богоматери «Владимирская», чтобы осознать, какая пропасть разделяет языческое и христианское отношение к проблеме разделения пола. Лики Богоматери — человечны, близки и теплы. И сквозь эту человечность, близость и понимание сияет тихий Свет Богоприсутствия. Ведь человек, неважно, мужчина он или женщина, свят не сам по себе. Не сам по себе он замечателен и хорош. В нем живут низменные страсти и клокочут необузданные желания. Но человек может подняться над грязью, грехом и бытом, стать святым. Не сам по себе, не своей силой, а только причастностью к Богу через Христа, через Его смерть и Воскресение.
Тело человека — не темница души, как говорили и писали древние, нет. Человек — Храм Божий.
Он соединяет дух и материю воедино, а поэтому человек — выше бестелесных духов. Он свят Богом, Который пребывает в нем. И эта святость, видение самого прекрасного человека на земле, словно в фокусе, выражены в изображениях Богородицы. Именно за счет причастности Христу Ее человеческое лицо — становится ликом. Она стала олицетворением максимальной человеческой святости. Она стала Вершиной и Примером возможного для человека единения с Богом.
Ей, земной Женщине, посвящены вдохновенные строки поэтов. В Ее честь написаны гениальные музыкальные произведения и освящены храмы. К Ней, как к Заступнице и Сомолитвеннице, обращены горячие мольбы христиан по всему миру. О феномене Ее жизни размышляли такие богословы и философы, как Григорий Нисский и Фома Аквинский, Бердяев и Флоренский. И среди всего этого творческого осмысления Ее святости и сопричастности Христу одно из центральных мест занимает праздник, который Православная Церковь торжественно отмечает 4 декабря — Введение во Храм Пресвятой Богородицы.
Среди канонических библейских текстов мы не найдем ни одного, в котором упоминается о детстве или юности Приснодевы Марии. Она как бы остается в тени Своего Сына. Зато живая память Церкви — церковное предание — донесло до нас события тех далеких дней. Детство Той, Которой было суждено стать Матерью Спасителя мира, поэтически осмыслено и бережно передано в песнопениях, вошедших в ткань праздника Введения.