Что такое Евангелие? Как правильно переводится это греческое слово? Евангелие — «Радостная весть». Что же это за радость такая, которая должна переполнять нас, христиан? Почему ключевое слово в любимых народом акафистах — слово «радуйся»? Чему там радоваться, если говорить о страданиях великомучеников, терпении пустынников и воздержании постников? А радость и уникальность Евангелия в том, что Христос не есть далекое и безразличное божество, не неуловимое «дао» дзен-буддистов и не судьба в понимании греческих философов. Христос — здесь, Он рядом, Он — Любовь.
Если Будда оставил после себя горькую истину, что жизнь есть страдание и человек страшно одинок в своем столкновении с этим страданием; если Магомет оставил после себя удивительную поэтическую книгу Коран и слова «Нет Бога кроме Бога»; если Лао Цзы оставил после себя загадку о непостижимом Дао, то что нам, христианам, оставил Христос? А Христос оставил не знание, не книгу и не философию. Христос оставил Самого Себя. «Я с вами до скончания века», — в этом радостная весть Евангелия.
Бог стал Человеком, чтобы остаться среди людей. Это альфа и омега христианства. Христос близко, Он посреди нас! И стоит только протянуть руку и ты Его коснешься. Мы объединяемся с Ним в Таинствах Церкви, в Таинствах любви. Его огромная любовь, любовь Богочеловека, распятого и воскресшего, спешит навстречу нашей маленькой любви, чтобы вместе с Ним мы, христиане, могли пройти свой маленький путь личной маленькой Голгофы и воскресения. Чтобы вместе с Ним мы смогли перевернуть черный падший мир и зажечь в этом мире свет надежды. Надежды на то, что зло не будет вечно, что болезни и несправедливости будут преодолены и преображены Его любовью, Его человечностью в новое Небо и новую Землю. Что обожение нашей души не погибнет с нашим телом, но будет тем семенем, которое упав в землю, прорастет по воскресении мертвых в общее обожение мира, нашего мира, того самого мира, где Бог уже не будет гонимым Странником, а будет Всем и во всем. И Христос уже, уже посреди нас. Подумаем об этом.
Когда мы приступаем к Таинствам Церкви, то мы с вами, ты и я, как раз протягиваем руку к этой радости Евангелия. Мы не говорим слова о словах, не жонглируем пустыми фактами. Мы действуем. Мы идем к полноте бытия, радостной полноте. Полноте, в которой жизнь наша не раскалывается на отдельные клипы и кусочки, а обретает подлинное единство с Богом и глубинный смысл. Мы не одни. С нами живой Христос.
И закончить нашу сегодняшнюю беседу я бы хотел стихами о смысле Рождества Христова русского поэта и мыслителя Владимира Соловьева.
Во тьму веков та ночь уж отступила,
Когда, устав от злобы и тревог,
Земля в объятьях неба опочила
И в тишине родился С-нами-Бог.
И многое уж невозможно ныне:
Цари на небо больше не глядят,
И пастыри не слушают в пустыне,
Как Ангелы про Бога говорят.
Но вечное, что в эту ночь открылось,
Несокрушимо временем оно,
И слово вновь в душе твоей родилось,
Рожденное под яслями давно.
Да! С нами Бог, — не там, в шатре лазурном,
Не за пределами бесчисленных миров,
Не в злом огне и не в дыханьи бурном,
И не в уснувшей памяти веков.
Он здесь, теперь — средь суеты случайной,
В потоке шумном жизненных тревог.
Владеешь ты всерадостною тайной:
Бессильно зло; мы вечны, с нами Бог.
В этом-то есть тайна и уникальность христианства. Христос с нами, Христос здесь и сейчас! Не где-то там, в туманном прошлом, не в бездонной вышине неба. Не за линией горизонта, которая все удаляется и удаляется по мере приближения. Он очень-очень близко. Буквально в двух или трех шагах до Исповеди и Причастия. Просто надо чаще делать эти шаги.
В этом и есть то, что отличает христианство от всех остальных мировых религий. Бог близко. «Я с вами до скончания века», — говорит Христос. Да, Господи, — отвечаем мы, — да будет нам по слову Твоему!
ВОЗДУХ ДЛЯ ВЕРЫ
Каждый из людей сталкивается со злом. Но есть профессии, представители которых борются со злом в силу своих профессиональных обязанностей. Это — врачи, полицейские и священники. Кто, как не врач, наиболее близко сталкивается с чернотой и ужасом мира? Кто, как не врач, обречен всю жизнь видеть, что мир — болен? Или полицейский, расследующий преступления. Я вообще не представляю, как можно всю жизнь смотреть на последствия человеческих грехов и при этом оставаться трезвым и психически здоровым человеком! У свщенника — по идее — должен быть иммунитет против зла. Но случаются и священнические срывы. Теперь модно говорить о «пастырском выгорании». Но что это? А это означает, что зло и жестокость окружающего мира настолько захлестнули человека, что у него опустились руки. Беспредельное море Любви Божьей над головой сжалось до потолка больничной палаты, а твердь — до простыни.