Один из собеседников с полной серьезностью говорил мне: «Я хороший верующий. Я люблю Бога, люблю ближних. Что мне не хватает?».
— Замечательно, — ответил я ему. — Ты хороший мусульманин.
— Как так? Почему мусульманин? — удивился он.
— Мусульманам тоже дана заповедь любить Аллаха и любить ближних. Чем ты коренным образом отличаешься от мусульман?
И собеседник мой задумался. Давайте задумаемся и мы.
Чем наша христианская любовь должна отличаться от любви, которую проповедуют все остальные религии?
Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним призыв Христов: «Любите врагов ваших» (Мф. 5: 44). Этот призыв неслыхан! Это требование любить тех, кого мы как раз не любим. Это призыв любить тех, кто нам противен и отвратителен! И поэтому слова эти не перестают потрясать, пугать и, главное, судить нас, пока человечество окончательно не оглохло к евангельской проповеди. Как часто неслыханность этих слов — «любите врагов ваших» — мы подменяем нашим лукавым и человеческим её истолкованием. Вот уже веками, с чистой совестью не только отдельные христиане, но целые сообщества христиан утверждают, что христианская любовь должна быть направлена, прежде всего, на своё: на близких и родных, на свой народ, на свою страну, на всех и вся, что обычно любим и без Христа. А ведь именно про такую «природную» любовь в Евангелии есть страшные слова: «Кто любит отца или мать или сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10: 37), и «Кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери и жены и детей и братьев… тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14: 26).
Но если прийти ко Христу означает исполнить Его заповеди — значит, христианская любовь это не только усиление любви обычной. Христианская любовь — нечто отличающееся от обычной земной любви, возможно — даже противопоставленное ей. Это Новая Любовь, на которую наша падшая природа и наш падший мир не способны.
Как можно любить, например, террористов, взрывающих аэропорт? Или фашистов, топчущих родную землю?
Для человека это непонятно. Но ведь Христос к этому призывает.
Все это было бы действительно чудовищным, если бы христианство состояло только из заповедей, в частности, заповеди любви. Но христианство — не заповеди, не посты и не молитвы. Суть христианства — САМ Христос. Он для нас, христиан, Альфа и Омега, Первый и Последний. Это нас коренным образом отличает от тех же мусульман или иудеев. Исполнение заповедей — лишь средство восхождения к Богу.
А кто для нас Бог? «Бог — есть Любовь» (Ин. 4: 16). Только Бог любит той любовью, о которой говорится в Евангелии. Только Он «посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5: 45). Любит даже террористов и фашистов. Они Его не любят, они — делаются Его врагами. А Он их любит. Любит до того, что Сам воплотился, соединился со всем человечеством в лице Сына Божия и Сына Человеческого. Любовь Божия как Свет явилась в мир — «полная благодати и истины» (ср: Ин. 1: 14).
Но как я и ты можем любить врагов этой Божественной Любовью, мы ведь люди?
Новизна христианства в том, что каждый человек может соединиться со Христом реально, через Евхаристию. Пуская Его в себя, мы пускаем в себя Его Любовь. И, таким образом, мы можем, по словам апостола Павла «не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2: 20), — Его любовью любить врагов. Еще раз повторю: не своей природной — а Его любовью. Той, о которой сказано: «Любовь Божия излилась в сердца наши данным нам Духом Святым (Рим. 5: 5)».
Христос призывает: «Пребудьте во Мне и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы… кто пребывает во Мне и Я в нем, тот приносит много плода, ибо без Меня не может делать ничего… Пребудьте в Любви Моей (Ин. 15, 4–9)».
Вот зачем нам нужна Церковь! Она — Любовь и Жизнь Христова, она — школа Его Любви. Возрастание в Любви Христовой есть начало, содержание и цель жизни Церкви. Любовь — как надмирный Дар — единственный всеобъемлющий признак Церкви: «Посему узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13: 35)».
В церковь мы идем не за моралью или красивым пением — в церковь мы идем за Любовью. За той новой Любовью Самого Христа, которая даруется нам как Телу Христову. Мы идем за Самим Христом. В храм мы идем, чтобы этот дар Божественной Любви снова и снова «излился в сердца наши», чтобы снова и снова «облечься в любовь» (Кол. 3: 14), чтобы, составляя тело Христово, мы смогли пребывать в Любви Христовой.
В чем сущность падшего мира? Сущность его в том, что в нем воцарилось разделение, которого не преодолевает «природная» любовь и конец которого — смерть.