Отсюда наша вера в необходимость спасения мира через в о п л о щ е н и е Бога, то есть приятие Им плоти, материи тела. И не призрачной материи, а реальной, которая устаёт, нуждается в пище и страдает. Отсюда Евангельское предчувствие, что «последний враг истребится — смерть». Но как, через что? Через смерть и Воскресение реального и материального Богочеловека Христа. Как через Адама вошла смерть в человеческое существование, так же через Нового Адама, через Христа входит Воскресение — победа над смертью, её уничтожение. Ведь, если Христос воскрес, как можем не воскреснуть мы, христиане, пропитанные Его Радостью, Его Преображённым Телом и Кровью? Если хотите, Воскресение Христово — начало «цепной реакции» Общего Воскресения. В этом смысле: Воскресение Христа — Воскрешение каждого человека, воссоздание всего мира в его первоначальной и первозданной красоте и целостности. Воскресение Христа — добровольное снисхождение Сына Человеческого, Его любви и человечности в темноту смерти, в сердцевину его отчаяния и бессилия. И тлен, распад и темнота не выдерживают Света Отца Светов, «тьма не объяла Его», но сами распадаются и солнечно вспыхивают — нашим воскресением. Смерть Сына Божьего закончилась уничтожением самой смерти, поэтому Церковь торжественно провозглашает в пасхальных песнопениях: «Смертию смерть поправ».
Не в Нирвану, не в загробное развоплощённое бессильное существование зовёт человечество Христос, а в восстановление тела и целокупности жизни, в Новое небо и Новую землю: «восстанут мертвые и сущие во гробах возрадуются», «верующий в Меня не умрет, но имеет Жизнь Вечную». Именно поэтому Златоуст с полным правом восклицает: «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?». Именно поэтому так головокружительны слова Символа Веры: «Чаю — жду с нетерпением! — воскрешения мертвых и жизни Будущего века».
Остаётся только удивляться, как первохристианское отношение к факту смерти — как к началу Воскрешения затемнилось и запылилось бесконечными «плачу и рыдаю». Причащение Радости Воскрешения — утешением родственников, а Чин отпевания, литургически восходящий к предвкушению Пасхи в Великую Субботу — в скомканную пятнадцатиминутную требу.
Но какие бы исторические завалы не затемняли Свет Пасхи, каждую седмицу Церковь торжественно празднует Малую пасху — день Воскресения Христова. А потому всегда, ныне и присно и во веки веков в христианской жизни как ничто другое уместен радостный возглас:
Христос Воскресе!
СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ КУЛЬТУРЫ
НА ПРИМЕРЕ ОТНОШЕНИЯ
К СМЕРТИ
Наше общество по праву можно назвать секулярным. Секуляризм видит ценность существования человека в первую очередь в опыте жизни, без ссылок на что-либо «потустороннее». Если же это «потустороннее» имеет место в культуре, то только как «часть жизни», как «щекотка для нервов» — вроде паранормальных явлений или страшилок про вампиров, в которых по-настоящему никто не верит. Отсюда: «после нас — хоть потоп», которое выродилось в современное «бери от жизни всё». Но если первую фразу наши предки использовали как пример неадекватного отношения к жизни, то вторую наши современники воспринимают как лозунг для существования. Счастье стало материальным. Бери от жизни всё! А когда «всё» взять не получается, то человек неизбежно приходит к «заменителям» в виде алкоголя, наркотика или банального блуда. Итог: трезвенное целомудрие — как целостное мировосприятие — оказалось вымирающим видом, вроде мамонтов. За этим следует неизбежный развал семьи, а затем размывание «большой семьи» — института национального государства. И это касается не только нашей страны, но и всего постиндустриального мира.
Подобного отношения к человеку не знало ни одно древнее сообщество от Шумера до средневековой Европы. По сути, секуляризм — реплика атеизма: человекопоклонничество.
Но если атеизм отрицает само понятие религии как пережиток прошлого, секуляризм не всегда безрелигиозен. Но всегда в религию он вносит понятие человеческой жизни как единственной непреходящей ценности. Целью религиозного секуляризма становится не спасение души, а спасение людей: спасение мира от голода и болезней, борьба за этническую целостность или борьба с международным терроризмом. В последнем случае секуляризм становится агрессивным. Борьба за жизнь одних начинает нести смерть другим, без разбора методов, средств и целей. Причём всё это показывается в прямом эфире телевидения и подаётся как нечто промежуточное между новостями о политиках и достижениях спортсменов. Смерть сотен и тысяч людей стала не больше чем ТВ-картинкой и напрямую обывателя не касается.