И этого было достаточно, чтобы наша праматерь Ева взяла плод, посмотрела на него, и он показался ей вожделенным, и она вкусила, а затем Адам. «Будете как боги, ведающие добро и зло».
Вечная эта история повторяется в каждом из людей. Сколько раз запретный плод нам казался сладким? Сколько раз ты и я, а не наши праматерь Ева и праотец Адам, протягивали руку и откусывали от этого плода? Сколько раз каждый из людей противопоставлял свою волю воле Творца, создавая свои нормы, в том числе и нравственные? — Не счесть наших грехопадений, Господи! Прости нас, грешных!
Для того и дано человеку время Весны духовной — Великого поста, чтобы задуматься о Вечном. И задумавшись — повернуться к Нему лицом. А от тяги греховной отвратиться. Ведь человек — это не его грех. Человек выше! Он — Божий! Каждый из живущих на земле призван Богом, омыт кровью Христовой и овеян Духом Святым! Каждому, по крайней мере здесь, в России, даны Исповедь и Причастие! Нам Сама Троица протягивает руку: «Восстань, спящий, да воскресит тя Христос». Не будем отталкивать этой руки! Проснёмся!
ВТОРАЯ НЕДЕЛЯ ВЕЛИКОГО ПОСТА: ЛЮБОВЬ ИСЦЕЛЯЮЩАЯ
(Мк. 2:1–12)
В неделю Вторую Великого Поста во всех храмах будет читаться евангельская история об исцелении капернаумского расслабленного. Об этом повествовании апостола Марка и пойдет речь.
Напомним: друзья, видя толпу вокруг дома, где проповедовал Христос, пошли на, мягко говоря, нетрадиционный шаг. Они взгромоздили носилки с больным на крышу и, разломав её, спустили больного вниз на верёвках. Иисус, видя веру их, сказал больному: «Прощаются тебе грехи твои». А когда некоторые из присутствующих усомнились — имеет ли человек делать то, что вообще-то прерогатива Бога, Иисус при них ещё и поставил больного на ноги. Понятно, что критики должны были умолкнуть при виде такого чуда. Даже в наши дни для того, что бы справится с частичным параличом, могут уйти годы. Здесь же речь шла о параличе полном.
Но кроме самого чуда, что поражает вдумчивого читателя в этом рассказе? А поражают его именно друзья больного. Сколько надо иметь мужества, находчивости и — не побоюсь этого слова — любви, что бы вопреки всем правилам приличия поступить так, как они. Представьте себе, что у вас взломают крышу — нежданно и негаданно, без вашего ведома? Лицо хозяина дома — легко вообразить: эдакий подарок с неба! Да что они себе позволяют? Или в районной поликлинике. Родичи высаживают дверь… Что бы сказала очередь?!
А ведь позволили себе, не слушали никого… Я не напрасно сказал о любви. В русском языке это слово затёрлось до безобразия. Но настоящая любовь — она такая: немного сумасшедшая, способная даже проломить крышу частного дома. Многие, при взгляде на поступки влюблённых, крутят у виска: «ну, что с них взять?». Похожее недоумение вызывают и поступки святых людей. К чему было, например, блаженной Ксении надевать на себя одежду мужа? А Сергию Радонежскому кормить в глухом лесу комаров, годами балансируя в нечеловеческих условиях на грани голодной смерти? «Ну, — говорит человек, — всё ясно: святые. Их общим аршином не измерить». Но наибольшее возмущение бывает на неадекватные поступки незнакомых людей. Одни с маниакальным упорством рассылают по электронной почте призывы о помощи другим незнакомым нам людям. Другие — кормят опустившихся бомжей. Третьи… «Что им, — проносится в голове, — заняться нечем? Своих проблем и болячек — полна голова, а они с чужими лезут!».
И не приходит в голову, что — да: все они больны. Больны состраданием, больны чужой болью, больны обострённым вниманием к несправедливости окружающего мира. Но эта болезнь — высокая. Она из тех, которые человека делают человеком, а не бездушным автоматом с нехитрой программой: дом — работа — дом. Имя этой высокой болезни — любовь. И Бог открывается так же — как Любовь. Он тоже «неадекватен», способен на «безумные» с точки зрения нашего человеческого эгоизма поступки. Для Него «крышу сорвать», перевернуть дом «вверх тормашками» — в порядке вещей. По-хорошему, у каждого христианина тоже должна быть эта «крыша сорвана» — чтобы всегда видеть Небо. Для Бога прийти неожиданно, упасть «как снег на голову» — нормально. А для меня и тебя — признак ненормальности. Может быть моя «нормальность» какая-то не такая? Может быть, я просто прикрываю этим словом своё, лично свое равнодушие, лень и эгоизм?