Лицо командира десантников сделалось угрюмым. Ужас наводило уже то, что он сумел понять заданный вопрос, несмотря на кляп. Возможно, ему было не впервой.
— Туда, где кто-то имеет желание с вами поговорить. Сержант, вы понесете эту странную малютку. Если юная леди попытается сбежать или поднимет шум, перережьте горло ее подруге.
— Так точно, сэр, — кивнул Чириако. Он опять приподнял обмякшее тело уже связанной Чудачки за ворот куртки, второй рукой вытаскивая нож.
Взгляд Бриджет затмился слезами полного бессилия.
— Сожалею, но подобные меры необходимы, барышня, — обронил командир аврорианцев. — Умоляю вас тем не менее не проверять мою решимость на прочность. Только попробуйте, и это будет стоить жизни вашей спутнице. Поняли?
Бриджет прикрыла глаза, стыдясь слез, пролитых на виду у этого человека. Кивнула — один раз.
— Чудесно, — сказал командир. — Тогда разрешите представиться, барышня. Мое имя Ренальдо Эспира, я майор десантных войск Авроры, и вам — вам обеим то бишь — следует считать себя моими пленницами.
Глава 43
Гильдия зверодавов располагалась на верхнем уровне хаббла Платформа, и прогулку по улицам, мощенным чем-то другим, помимо прочного копьекамня, Гримм отчего-то счел крайне неприятной.
Черный камень, из которого возведены Копья, был практически нерушим и тысячелетиями выдерживал напор времени, но тайну его обработки Строители унесли с собой, когда исчезли из этого мира. Современные архитекторы знали свое дело, но когда в хаббле чему-то случалось обрушиться, со всей неизбежностью это оказывалось постройкой из менее прочного материала.
Гримм прекрасно понимал, что его страхи смехотворны. Богу небесному ведомо, что Гримм, не моргнув и глазом, разгуливал по куда более шатким деревянным палубам и помостам — и на борту «Хищницы», и на пристанях Платформы. Тем не менее ему казалось, что с каждым новым шагом пепел-каменный пол под ногами едва заметно дрожит и прогибается.
Место собраний Гильдии спряталось в конце узкого проулка, и если бы Бенедикт не бывал там прежде, Гримм мог бы даже не заметить самого прохода туда. Видавшие виды деревянные двери хранили следы вырезанного когда-то орнамента в виде свернутой пилоплети, но время почти сгладило его. В дверной арке был подвешен на нити маленький люмен-кристалл. В его свете Гримм смог разглядеть на стене рядом с дверью табличку с простой надписью: «Посторонним вход воспрещен». Вторая табличка, поменьше, висела чуть ниже первой: «Посторонний — это ты».
— Какое радушие, — крякнул Гримм.
Бенедикт кисло улыбнулся.
— Эти люди держатся обособленно и предпочитают, чтобы так и оставалось. Поэтому я не совсем понимаю, к чему здесь этот кристалл.
— Поминальная лампадка, — негромко определил Гримм. — Некоторые из моих матросов зажигают такую, когда мы теряем члена экипажа. Чтобы его тень смогла отдохнуть и не сбилась с пути, возвращаясь к своей койке.
— Есть в этом какое-то язычество, по-моему, — сказал Бенедикт.
— Такова традиция, — не согласился Гримм. — Будь традиции легко объяснимы, они назывались бы правилами.
Легко коснувшись огонька, он добавил:
— Все мы ощущаем необходимость чем-то отметить посещение Жнеца.
Какое-то время он провел хмурясь в раздумьях.
— А что, во время нападения шелкопряда в таверне под постоялым двором был кто-то из зверодавов?
— Нет, — мотнул головой Бенедикт.
— Вот, значит, как… — сказал Гримм. — Как думаете, сколько членов Гильдии погибает на работе… ну, скажем, за год?
— Немного, — прикинул Бенедикт. — Они все-таки профессионалы.
— Выходит, несчастье должно быть как-то связано с нашими нынешними проблемами. На простое совпадение не похоже.
— Согласен, — кивнул Бенедикт.
— В таком случае, — продолжал рассуждать Гримм, — я усматриваю здесь существенную улику, как выражаются инквизиторы.
— Время от времени исполняя функции инквизитора на службе у копьеарха, могу выразить свое взвешенное мнение, — сказал Бенедикт. — Ваши выводы представляются верными.
Гримм кивнул.
— Отлично, — сказал он. А затем повернулся и принялся твердо, настойчиво бить кулаком в дверь Гильдии.
Гильдмастера звали Феликс. Это был седой, низенький человек разве что дюймом повыше гриммовского друга Байяра, хотя этим их сходство и ограничивалось. Феликс выглядел солиднее и массивнее, нос его украшала красная сеточка набухших сосудов, а тяжелый взгляд глубоко запавших глаз прятался под навесом густых бровей. Костюм гильдмастера состоял из бриджей и жакета из толстой кожи под стать перчаткам, заткнутым за пояс по соседству с кольцами пилоплети — длинной косы из переплетенных металлических колец с похожими на острую чешую выступами, наподобие гибкого хвоста рептилии. Гримму доводилось видеть такие в действии. В умелых руках пилоплеть рубила мясо не хуже топора, оставляя жуткие рваные раны.