Между тем Гвен привыкла добиваться только блестящих результатов во всем, за что бы ни бралась. Хотя бегунья из нее далеко не блестящая. Ослепительный успех не ждал ее и на уроках по политике Копий, да и утренние занятия инквизицией давались ей не то чтобы очень легко — с этой дисциплиной она прежде даже не пересекалась. Вообще-то, в тренировочном зале она справлялась с заданиями вполне сносно, — когда дело доходило до обращения с боевыми перчатками в любом случае… но фехтование как было никудышное, таким и осталось, и Гвен испытывала мрачную уверенность в том, что и через пару недель, когда начнется обучение боевым приемам на настоящих клинках, ей придется размахивать деревянной палкой для новичков.
Отсутствие нужных навыков и знаний сказывается на уверенности человека самым поразительным и разрушительным образом. И очень этого человека раздражает.
Может, именно поэтому Гвен побаивалась сама потолковать с Реджинальдом? Неужели опасалась, что не сможет осадить его? За последние дни у нее набрался изрядный опыт провалов. Что, если это превратится в привычку?
Чушь, твердо сказала себе Гвен. Если она хочет остаться в Гвардии, ей все время придется принимать брошенные вызовы… А ей ведь позарез было нужно оставаться в Гвардии. Любой другой вариант не подходил, ведь тогда пришлось бы вернуться домой и признать перед матерью, что та все-таки была права.
Ну, такого она определенно не могла допустить.
— Сама с ним справлюсь, — вздохнула Гвен. — Однако сердечно благодарю тебя, кузен, за великодушное предложение.
Бенедикт кивнул — так, словно иного ответа и не ждал.
— Тогда послушай совета и выбери подходящий момент, ладно? Подобные разговоры ведутся с глазу на глаз. Девушка может прилюдно приструнить одногодку, но новичок, набрасывающийся на ветерана Гвардии, — совсем другое дело.
— Сама разберусь, — вздернула подбородок Гвен.
Бенедикт не отреагировал, хотя это явно далось ему нелегко. Переубеждать Гвен он не стал.
— Очень хорошо.
Какое-то время она еще посидела, тяжело дыша и прислушиваясь к болевым ощущениям в ноющих голенях и ступнях. Это пройдет. Она чувствовала себя заметно лучше, чем на следующий день после самой первой своей пробежки двумя неделями ранее. Гвен была вынуждена признать, что эти упражнения оказались весьма полезны. Каждый уровень Копья был огромен, и способность часами держать приличную скорость упростит задачу сбежать от врага или, наоборот, догнать какого-нибудь преступника. Воры точно не устраивают ежедневные забеги, чтобы держать себя в форме: их явно не подгоняет кто-то вроде Кавалло. А будь воры столь целеустремленными, амбициозными людьми, чтобы заниматься пробежками самостоятельно, едва ли они промышляли бы воровством, ведь так?
Вновь подняв голову, Гвен увидела, что большинство недавних рекрутов и ветеранов успели скрыться за стенами, окружавшими внутренний двор резиденции копьеарха. Снаружи оставались только Реджинальд с горсткой приятелей, сама Гвен и одна из самых крупных девушек, которых Гвен только доводилось встречать. Несмотря на рост и стать, девушка была тихоней и часто пряталась от мира за густыми прядями длинных светлых волос. Ширине ее плеч мог бы позавидовать и кое-кто из мужчин; плечам соответствовали широкие запястья и такие же крепкие с виду руки и предплечья. Звали ее… Вот же! Гвен не могла припомнить, чтобы силачка хоть раз кому-то представилась. Если вдуматься, на памяти Гвен она вообще ни с кем не заговаривала, не считая ответов на вопросы инструктора в классе. Остальные рекруты попросту именовали ее «та девушка с котом».
Этот самый кот как раз выскочил из ворот и стремглав бросился прямо к своей хозяйке. Здоровенный рыжий зверь — и довольно милый с виду, если только не вспоминать о том, какие грязные они существа. Ведь кошки обитали в тесных подпольях, вентиляционных шахтах и прочих безобразных, мокрых, кишащих паразитами закоулках Копья.
Представители кошачьего племени нередко попадались на глаза всякому, кто углублялся в дальние коридоры хаббла, но они редко снисходили до общения с людьми. Иногда один кот или небольшая группа брали шефство над человеческой семьей, а некоторые лавки или мастерские полагали за благо предложить им пищу в обмен на истребление грызунов. Так выходило гораздо проще, чем отказать кошкам в оплате их трудов и обнаружить затем, что все ваши припасы бесследно исчезли в глухой ночи. Гвен доводилось слышать о кошках, которых нанимали присматривать за маленькими детьми или охранять их, — но подобные договоры почти всегда опирались исключительно на деловой расчет. Гвен никогда не слыхала, чтобы кот хоть однажды выказал приязнь к человеку.