Лесорыб услышал его мысли.
— Этот вопрос я сам себе тысячу раз задавал, — шепнул он. — Может, это должно нам напомнить о том, что произошло что-то важное. — Он пожал плечами. — Печально, как я уже говорил капитану, но я не помню случившегося, после того как мы вошли в атмосферный вихрь. — Он кивнул в сторону Прутика и Гуума. — И они, к несчастью, тоже не помнят.
— О прошлом мы побеспокоимся потом, — заметил Прутик. — А сейчас нам надо поспать. — Он улёгся па мягкий песок и завернулся в плотную накидку, которая словно бы выключила свет, исходивший от его тела.
Каулквейп же всё приставал к Лесорыбу:
— А когда мы доберёмся до страны вэйфов?
— Спи, Каулквейп! — не поднимая головы, буркнул Прутик. — Чем хуже ты отдохнёшь, тем дольше затянется наш путь.
Вокруг щёлкали колючки, когда лёгкий прохладный ветерок налетал на окружавшие их кусты. Каулквейп лёг между Прутиком и Гуумом и натянул на плечи накидку. Лесорыб улёгся последним. Во сне или бодрствуя — в любом случае водный вэйф услышал бы приближение любых нежеланных гостей. Когда он завернулся в накидку, вся поляна окончательно погрузилась во тьму.
На следующее утро, отдохнувшие и посвежевшие, четверо путешественников встали рано и пошли вперёд, по очереди прорубаясь сквозь колючую стену — сначала Прутик с Лесо-рыбом, потом Каулквейп с Гуумом. Они прошли довольно приличное расстояние, и к середине дня Лесорыб объявил, что эти мерзкие колючие заросли почти что закончились.
— Дай-ка я порублю, — сказал Прутик, выхватывая топор из рук Каулквейпа. И как одержимый начал прорубаться сквозь ежевичные заросли. — Есть! — закричал он минуту спустя. — Я вижу. Я вижу конец этих колючих кустов!
Ещё полдюжины верно направленных взмахов топора, и Прутик прорвался сквозь заросли.
— Ну наконец-то, — с трудом выдохнул он.
Остальные проползли в проделанную им узкую брешь и выпрямились. Каулквейп огляделся и задрожал от ужаса. Облегчение, которое он почувствовал, выбравшись из колючих объятий ежевичных кустов, немедленно улетучилось. Перед ним лежала страна вэйфов. Это было устрашающее место: почва под ногами была болотистой, стоял отвратительный гнилостный запах и было так темно, что, если бы не трое светящихся друзей, Каулквейп ничего бы не увидел. Но когда он взглянул на искорёженные деревья, обросшие свисающим мхом и липкими грибами-паразитами, выступавшими из полумрака подобно каким-то кошмарным монстрам, то почти пожалел, что наделён зрением.
— Теперь куда, Лесорыб? — спросил Прутик.
Водный вэйф согнулся и приложил огромные трепещущие уши к земле. Затем поднял голову и указал пальцем в темноту омерзительного леса:
— Сердце Дремучих Лесов лежит вон в том направлении.
По холодному, сырому бурелому было нелегко идти. Воздух казался колючим от зловещей неподвижности. Птицы не пели. Не было слышно ни одного крика. Каждый раз, когда кто-нибудь наступал на ветку и она с треском ломалась под сапогом или кто-то случайно пинал камешек, звук умножался эхом от дерева к дереву и улетал в темноту.
Каулквейп почти ничего не видел и с трудом тащился вперёд. Его натруженные ноги опухли и стёрлись до волдырей. Всё лицо и руки были исполосованы порезами от колючих лиан, которые он замечал лишь тогда, когда уже ничего нельзя было сделать.
Желудок Каулквейпа, довольствовавшийся лишь корой и грибами, которые Гуум называл съедобными, требовал еды, нормальной человеческой пищи, но всё же Каулквейп не жаловался.
По ночам путники спали в самодельных гамаках из накидок и верёвок, которые они подвязывали между ветвями дерева. Днём шли, шли и шли. На седьмые сутки Лесорыб обнаружил питьевую воду.
— Смотрите сюда, — сказал он, разглядывая малюсенький ручеёк, который струился в середине широкого устья. — Когда-то здесь был мощный поток. Неудивительно, что мы так долго не встречали никаких признаков жизни.
Каулквейп склонился над ручьём, встав на колени:
— Раз она может утолить мою жажду, все равно, сколько её здесь, мало или много… — Он сложил руки лодочкой и зачерпнул чистой воды.
Лесорыб обратился к Прутику:
— Питьевая вода отмечает настоящее начало территории вэйфов. — Его уши-крылья затрепетали. — Они вокруг нас. Я их слышу.
— А я ничего не слышу, — заметил Каулквейп, отрываясь от воды.
— Но они здесь, — обеспокоенно возразил Лесорыб. — Водные вэйфы, летающие вэйфы, древесные вэйфы, ночные вэйфы… Все наденьте накидки. Поднимите капюшоны, чтобы приглушить свет. Мы не должны привлекать внимание.
— Но здесь так темно, — волновался Каулквейп. — Как же мы найдём дорогу?
— Мы пойдём вдоль ручья, — объяснил Лесорыб. — Он приведёт нас к самому Сердцу Дремучих Лесов.
— А мы не потеряем друг друга?
— Мы свяжем друг друга одной верёвкой, — предложил Прутик. — Не паникуй, друг Каулквейп.
— Что бы ни случилось, не бойтесь, — подтвердил Лесорыб. — Ваши мысли, полные страха, привлекут вэйфов.
Бедняга Каулквейп застонал. Вот теперь вдобавок ко всему придётся притворяться, будто ему нестрашно.
— Идите за мной, — сказал им Лесорыб. — Не отходите далеко друг от друга. И если услышите какие-нибудь голоса, не обращайте на них внимания.
Схватившись за верёвку, которая их соединяла, путники вчетвером двинулись в темноте вверх по ручью. Каулквейп старался думать о тех историях, что он прочёл в рукописях, и воображал, каким может быть Риверрайз.
— Сюда, — прошептал голос. — Он здесь.
Каулквейп заколебался. И оглянулся. Два круглых глаза светились в воздухе слева от тропы и, не мигая, смотрели на него. Лесорыб резко дёрнул его за накидку.
— Не останавливайся, — предупредил он. — Не впускай их в свои мысли.
Но голоса продолжали звучать. Иногда они искушали, иногда умоляли, и всегда так мягко, так соблазнительно.
— Иди сюда, — тихо нашёптывали они. — Всё будет в порядке. Доверься нам. Пожалуйста, доверься. Если ты не слишком робок. Если ты не слишком напуган…
— Не обращайте на них внимания, — раздался у друзей в головах спокойный и убедительный голос Лесорыба. — Нам надо продолжать путь.
Число глаз, светившихся на невидимых ветвях, увеличивалось. Двадцать. Пятьдесят. Вот уже сотня глаз наблюдала за тем, как они идут по тёмному лесу.
— Иди за нами, за нами, — мягко звали голоса, и Каулквейп услышал обещание, самое для него соблазнительное: — Этим путём шёл Кобольд Мудрый, Мы покажем тебе, Каулквейп…
И он отпустил верёвку.
— Прутик, Риверрайз так близко. Так близко, Прутик, — шептали голоса.
Прутик заколебался.
— Капитан Прутик! — ворвался в его сознание настойчивый голос Лесорыба. — Не слушай их, Прутик, и ты, Каулквейп…
— Но ведь они вэйфы, Лесорыб, — заметил Прутик, — как и ты. Как Фортикуль — ночной вэйф, которого я некогда знал в Нижнем Городе…
— Теперь мы не в Нижнем Городе. А это дикие вэйфы, и они охотятся за нами. Они голодны, капитан, — резко ответил Лесорыб. — Они… — Он взглянул на идущих позади и сморщился. — О небо! Где Каулквейп?
Прутик оглянулся, но ничего не увидел вокруг, кроме горящих глаз.
— Он что, исчез? — испугался Прутик.
— Да, исчез, — помрачнел Лесорыб, всматриваясь в темноту. Он наклонился к земле. — Подождите, я его слышу. Я… о нет!
— Сюда, Каулквейп, вот так, — хором пели невидимые голоса.