А дальше… Дальше следует соколиный удар сверху колесами по крылу противника. Таран! На мгновение "моран" как бы зависает в воздухе, а потом начинает падать, медленно кружась вокруг продольной оси. От фюзеляжа отделяется мотор. Через секунду и "альбатрос" становится неуправляемым, валится на левый бок, поворачивается носом вниз и стремительно падает на землю, опередив "моран".
Так на глазах потрясенных летчиков 11-го авиаотряда погиб смертью героя Петр Николаевич Нестеров. Он сдержал офицерское слово дорогой ценой — отдал свою жизнь…
Евграф Николаевич долгое время носит в себе гнетущую боль от непоправимой потери. Ему хочется вылить ее, эту боль, на бумаге, поделиться своими чувствами с другими. И он садится за статью. Она дается ему без труда, потому что пишется от чистого сердца.
"Дорогому-Нестерову!
С чувством глубокого уважения к инициаторам замысла по увековечению памяти дорогого русского героя Петра Николаевича присоединяюсь всея душой к их предложению и прошу принять мою долю.
Я в числе немногих счастливцев-офицеров присутствовал на Сырецком аэродроме в Киеве и видел его первую в мире "мертвую петлю". Больше мне не приходилось видеть таких чистых и красивых петель ни у кого. Я от начала до конца следил за тем его полетом, так как перед взлетом на чье-то замечание, что Пегу сделал петлю, он ответил: "Нет, петли Пегу не сделал — он сделал только полет по форме французского "эс". Это не то, а вот настоящую петлю, может быть, сейчас увидите".
Он поднялся, "пропетлял" и, спустившись на землю, когда умолкло захлебывающееся "ура" офицеров я нижних чинов и его спустили, наконец, с рук на землю, сказал: "Ну вот, сейчас дам телеграмму… Пускай все видят, что русские сами могут создавать…"
Тогда я увидел… что аппарат может принять в воздухе любое положение и это еще не значит — смерть! Теперь, пройдя по проторенной дорожке и сделав 10 августа 1914 года над Гатчинским аэродромом две "мертвые петли" (первые русские на биплане), я оценил вполне определенно, какую великую роль сыграла первая в мире "мертвая петля" нашего отважного Нестерова, сколько сразу прибавилось уверенности в полете. Слава памяти Нестерова!
…Нестеров на товарищеском обеде в Гатчине после замечательного перелета Киев — Петроград в восемнадцать часов всего сказал:
"Я не фокусник. Моя первая петля — доказательство моей теории: в воздухе везде опора. Необходимо лишь самообладание. Такой перелет, как мой, без всякой предварительной подготовки, сами знаете, какое значение имеет у нас в военной авиации.
Теперь меня занимает мысль об уничтожении неприятельских аппаратов таранным способом, пользуясь быстроходностью и быстроподъемностью аэроплана! например, ударив на лету своим шасси неприятельский аппарат сверху".
Мы, участники обеда, были захвачены его идеей. Так просто!
…Вспыхнувшая война не дала времени окончательно развить последнюю форму — бой. И он смело пошел применять все, до чего дошел до сих пор, отдал все, что мог.
…Итак, начало боя в воздухе положено. И первым бойцом был он же, русский герой, уже носитель венца славы за первую петлю — Петр Николаевич Нестеров…
Слава тебе, русский герой! Слава Богу, что русские таковы!
Поручик Крутень".
Статью напечатали в петербургской газете "Новое время" 8 сентября 1914 года.
Через месяц Крутень с горечью узнал о новой трагедии в семье Нестеровых — смерти брата Петра Николаевича.
Пехотный офицер Михаил Николаевич Нестеров тоже решил стать авиатором. Он окончил авиационное училище, получил звание военного летчика и направление в Брест-Литовский крепостной авиационный отряд, где и застала его война.
Михаил Николаевич совершал боевые вылети на устаревшем "фармане". Но ему хотелось овладеть более совершенным аппаратом "моран", на котором летал Петр Николаевич.
По распоряжению Главного военно-технического управления поручик М. Н. Нестеров прикомандировывается к Гатчинской авиашколе. Причем высокое начальство просит ускорить переучивание пилота, очевидно, рассчитывая, что второй Нестеров продолжит традиции своего прославленного брата. Но во время одного из тренировочных полетов при подъеме на вираже его самолет теряет скорость, скользит на крыло и затем срывается вниз. Уже нет запаса высоты, чтобы выровнять аппарат и спланировать на аэродром.
Так 8 октября 1914 года погиб второй Нестеров — Михаил Николаевич.