— Мне плевать, что ты мне скажешь. Мне это нравится, а если тебе не нравится, перебьешься.
— Я этого не потерплю, говорю тебе прямо. Я тебе не позволю дуру из меня делать.
— Я запускал змея каждую субботу — с самого детства. И собираюсь продолжать, пока не надоест.
— Просто эта старая сука пытается вырвать тебя у меня. Я ее знаю. Если бы ты был мужчиной, ты бы с ней никогда больше не разговаривал после того, как она меня приняла.
— Я тебе не позволю так ее называть. Она — моя мать, и я имею право видеться с ней, сколько хочу.
Ссора продолжалась несколько часов. Бетти вопила на Герберта, и Герберт орал на нее. У них и раньше бывали небольшие разногласия, так как оба были упрямы, но это был первый настоящий скандал. Они не разговаривали друг с другом в воскресенье и всю неделю, и, хотя внешне между ними сохранялся мир, их терзали злые чувства. Так случилось, что следующие два воскресенья лил проливной дождь. Бетти улыбнулась себе под нос, увидев этот потоп, а Герберт, если и расстроился, то не подал вида. Воспоминания о ссоре растаяли. Они жили в двух комнатах, спали в одной постели и неизбежно забыли свои разногласия. Бетти лезла из кожи вон, чтобы угодить Герберту. Она думала, уж теперь, когда она немного показала свой язычок, он понял, что она никому не даст себя затюкать, и будет благоразумнее. Он был по-своему хорошим мужем, щедрым на деньги и надежным. Дайте срок, и она сможет управлять им, как ей нужно.
Но после двух недель плохой погоды небо прояснилось.
— Вроде бы, завтра будет хорошая летная погода, — сказал мистер Санбери, когда они встретились на платформе, ожидая утренний поезд. — Новый змей прибыл.
— Правда?
— Мама говорит: конечно, мы бы хотели, чтобы ты пришел нам помочь, но никто не имеет права вставать между мужем и женой, и если ты боишься Бетти, ну, что она устроит скандал, я думаю, тебе лучше не приходить. Там, на поле, мы познакомились с молодым человеком, так он просто сходит с ума по этому змею и сказал, что сможет его запустить, если это вообще возможно.
Герберта охватила волна зависти.
— Не давай чужакам прикасаться к моему змею. Я приду.
— Ну, подумай, как следует, Герберт. Если ты не придешь, мы поймем.
— Я приду, — ответил Герберт.
Итак, на следующий день, когда он приехал из Сити, он переоделся из своего делового костюма в широкие длинные брюки и старую куртку. В спальню вошла Бетти.
— Что ты делаешь?
— Переодеваюсь, — весело ответил он.
Он был так возбужден, что не мог удерживать своей тайны.
— Прибыл новый змей, и я собираюсь его запустить.
— Нет. Я этого не допущу!
— Не глупи, Бетти. Я уже собрался. А если тебе это не по душе, займись чем-то другим.
— Я тебя не пущу. Это мое последнее слово.
Она захлопнула дверь и встала перед ним. Глаза ее блестели, и зубы были стиснуты. Она была малюткой, а он — высоким сильным парнем. Он взял ее за обе руки и оттолкнул прочь с дороги, но она яростно лягнула его по ноге.
— Ну, что, в зубы тебе дать?
— Если пойдешь, можешь домой не возвращаться!
Он подхватил ее, хотя она сопротивлялась и лягалась, бросил на кровать и вышел.
Если маленький змей вызвал на поле оживление, то это было ничто по сравнению с тем, как все возбудились от нового. Но управлять им было нелегко, и хотя они бежали, запыхавшись, и им помогали другие энтузиасты, Герберт не мог поднять змея в воздух.
— Ничего, — сказал он. — Научимся. Ветер сегодня не сильный, вот и все.
Он пошел домой на чай вместе с родителями, и они говорили, как в старые добрые дни. Он не спешил уходить, представляя себе сцену, которую закатит Бетти, но когда миссис Санбери вышла на кухню приготовить ужин, было уже пора идти.
Бетти читала газету. Она подняла глаза.
— Твой чемодан сложен, — сказала она.
— Что?
— Ты слышал, что я сказала. Я же сказала: если ты пойдешь, можешь домой не возвращаться. Все уложено. Чемодан в комнате.
Он посмотрел на нее с удивлением. Она сделала вид, что снова читает. Ему захотелось задать ей большую порку.
— Ну, хорошо. Будь по-твоему.
Он вошел в спальню. Вся его одежда была уложена в чемодан, и там же лежал сверток в коричневой бумаге, куда Бетти упаковала то, что не вместилось в чемодан. Он взял чемодан в одну руку, сверток — в другую, прошел через гостиную и, не говоря ни слова, и вышел из дома. Он направился к маме. Позвонил в звонок. Она открыла дверь.
— Я вернулся, мама.
— Правда, Герберт? Твоя комната ждет тебя. Поставь здесь вещи и входи. Мы как раз садимся ужинать.
Они прошли в столовую.