— Благодарю вас за встречу, Юзеф, — натянуто улыбнувшись, кивнула Леди. Ирвин склонил голову, подтверждая, что услышал и принял к сведению слова охотника.
— До свидания. Вашего присутствия здесь я не ограничиваю. Гостите, сколько вам вздумается. В случае необходимости, вас устроят на ночлег, — подытожил Юзеф и вышел.
Ирвин вынырнул из воспоминаний и перевел глаза на наставницу.
— Ты уверена, что мне стоит согласиться?
— А что, кровь Геральда не будит в тебе аппетита? — хмыкнул Мрак, бросив на Вина заинтересованный взгляд.
— Не в этом дело… — начал Вин, но Леди перебила его.
— Я уверена, что в наших интересах откликнуться на просьбу Агаты, если, конечно, у тебя нет серьезных возражений. В конце концов, именно тебе придется… есть.
— С этим проблем не возникнет, — заверил наставницу ученик. — Мне даже будет приятно отомстить Геральду таким способом. Но…
— Мы заинтересованы в укреплении дружбы с охотниками, Вин, — вздохнула Леди. — Если ты не против, то нужно ехать.
Глава 2. Об осколках и вредных напитках.
У ворот Вина и Леди встретил Манек — тот самый охотник, у которого наемница когда-то отбила своего будущего ученика, прекратив их поединок правом мастера. Манек, обладавший тяжелым характером, несговорчивостью и полным отсутствием дружелюбия, не слишком стремился к контактам даже со своими сородичами, не говоря уже о наемниках. Насколько знал Ирвин со слов Леди, охотник предпочитал работать один, включаясь в совместные операции только по прямому приказу главы. И, после конфликта с дампиром и тогда еще будущей его наставницей, Манек исчез. Агата, в ответ на заданный как-то Леди вопрос, лишь отмахнулась и сказала, что бояться им нечего: одинокий охотник предпочитал путешествовать по стране в поисках работы, задерживаясь где-то надолго лишь по неотложным делам. И, тем не менее, Ирвин почувствовал, как легкий озноб пробрал его, словно колючий ветер забрался под верхнюю одежду. В поведении Манека проскальзывало что-то крайне отталкивающее, отвратительное. Ощущение, схожее с тем, что возникает, когда смотришь на человека, имеющего выраженное уродство. Противно, но проявить свои чувства неловко.
Манек с едкой улыбкой кивнул им, проведя рукой по короткому ежику темных волос. На правой ладони отсутствовали безымянный палец и мизинец. Первый был отрублен до средней фаланги, а второй — по основание. Тем не менее, недостаток явно не мешал мужчине свободно владеть оружием: Ирвин помнил их незаконченный поединок, и сознавал, что охотник даже теперь станет для него весьма неприятным противником. Будь их отношения хотя бы нейтральными, дампир не упустил бы шанса взять пару уроков: если уж человек сумел преодолеть такое препятствие к работе мечом, у него точно есть, чему поучиться.
— Доброго вечера. Наши спасители подтянулись.
— Здравствуй, Манек, — сдержанно ответила Леди. Вин лишь кивнул, чувствуя непонятную смесь злости и опаски. — Мы, собственно, не напрашивались. Можем уехать.
— И чаю не попьете? — хохотнул охотник. Голос у него тоже был неприятный. Словно надтреснутый. Злой. Впрочем, Ирвин, наслышанный о ненависти представителя древнего рода к зубастым, вполне мог отнести недобрые чувства в адрес своей персоны. — Мальчик-то, небось, проголодался.
— Я несколько старше тебя, — хмуро отозвался дампир, внезапно уязвленный сарказмом собеседника. — Раза в два.
— Не зазнавайся, — лениво бросил Манек, едва удостоив его взглядом. — Моего опыта с лихвой хватит, чтобы перекрыть прожитые тобою годы. Ладно, шутки в сторону. Идемте, Роман ждет нас.
Едва войдя под кров приземистого строения, являвшегося вотчиной Ромека, Вин почувствовал, как его замутило от концентрированного запаха крови. Вампирской крови. Пленник сидел в центре полутемной комнаты, со скованными за спинкой стула руками, повиснув на вывернутых запястьях. Его голова, безвольно опущенная, покачивалась в такт одному ему слышному ритму. Облаченный в грязно-серую свободную футболку и такого же оттенка спортивные штаны, Геральд выглядел, словно тюремный заключенный.
— Мир во тьму идущему, — безрадостным тоном поздоровался Ромек, выходя из укутанного тенями угла и вытирая руки несвежим полотенцем. — Кушать подано. Только не увлекись, чтоб живой остался.
Уголок рта Леди дернулся, неприятная усмешка исказила ее черты, заострив их. Ирвин почувствовал, как отвращение захватывает его с головой. Он был голоден. Последняя охота состоялась неделю назад, и организм давал знать о своих потребностях. Но, несмотря на нетерпеливо зудящие десны, дампиру впервые не хотелось прикасаться к зубастому. Геральд был ему отвратителен. И, сквозь неприятие и отторжение, проскальзывали нотки сочувствия. Вин сам не понимал, откуда в нем родилась жалость к недавнему противнику. Он искренне ненавидел Геральда. Тем не менее, прекрасно помня о том, что достойному ученику Себастиана жестокость была куда лучше знакома, чем сочувствие, сейчас Ирвин жалел его: слишком измученным выглядел вампир. Подавленным. Обессиленным. Вин знал, каково это: жить в ожидании пытки, с полным отсутствием перспектив.