— Вин?! — в голосе наемницы сквозила откровенная паника.
— Не как тогда, — выдавил ученик, понимая, что мастер провела аналогию с тем днем, когда его отравили. — Голова кружится.
— Пошли на воздух, парень, — проворчал Ромек, подставляя Ирвину плечо. — Пьют всякую дрянь, понимаешь… Манек, дверь открой.
Второй охотник, не желавший принимать участие в оказании помощи, подошел к спрятанной в стене панели управления и убрал барьер, мешавший вампирам проникать внутрь. Едва переставляя ноги, тяжело опираясь на Романа и наставницу, Ирвин добрел до двери и бросил взгляд назад. Геральд внимательно смотрел на них. И в его неестественно расширенных глазах жила надежда.
На улице они пробыли не менее пяти минут. Леди и вышедший за ними следом Манек курили, Роман же просто стоял, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. Ирвин наклонился вперед, упираясь в кирпичи обеими ладонями, чувствуя, как мир потихоньку прекращает свою пляску и возвращается на место. Его мутило. Но с желудком удалось справиться, хоть и не без некоторых усилий. Когда дампир немного пришел в себя и обрел способность вновь стоять и ходить без риска упасть, все четверо вернулись в допросную. Повисла тишина. Тяжелая, гнетущая. Наполненная удивлением и неверием. Они даже не сразу поняли, что произошло, просто разом почувствовали неправильность, пугающие изменения в знакомой обстановке.
Геральд сидел, низко склонившись вперед, полностью повиснув на скованных за спинкой стула руках. Его голова была повернута вокруг своей оси практически на полный круг. Вампир был мертв.
Переполох в деревне охотников длился около трех часов. Из здания, где проводили допросы, был лишь один выход, и эта дверь находилась в поле зрения троих человек и дампира, на протяжении всего времени, что они провели на свежем воздухе. Манек не был до конца уверен, активировал ли он барьер, препятствующий проникновению зубастых. Но, даже если о защите ему довелось позабыть, то вряд ли кто-то, будь он человеком или же вампиром, смог бы войти и выйти незаметно. Ромек облазил свои владения до последнего угла, попеременно поминая то Бога, то черта, то вампирских матерей. Не найдя и малейшего следа, способного навести на мысли о причине произошедшего, Роман разбил себе костяшки в кровь, в сердцах саданув кулаком в прочную кирпичную стену. Часовые, охранявшие периметр территории, не видели никого постороннего. Обыскали всю деревню, проверили все дома, от подполов до чердаков. Чужих не обнаружилось.
С Леди и Ирвином, дожидавшихся результатов в гостевом домике, сначала беседовал Каспер, потом Агата, а потом и снизошедший до простых смертных Юзеф. Никто не предъявлял обвинений, не высказывал подозрений, но напряжение ощущалось без слов. Приходилось признать, что единственно возможным объяснением оставалось то, что вампир сам свернул себе шею. Почему именно сейчас, да и как вообще это возможно, с точки зрения физиологии, никто ответить не смог.
Дома они оказались уже поздним вечером. Разговаривать не хотелось. Время текло медленно, издевательски неспешно отсчитывая минуты. Самочувствие Вина было далеко от идеального: его бросало из жара в озноб, непреодолимую жажду деятельности сменяла патологическая лень. Настроение чередовалось так быстро, что дампир порой не успевал замечать тонкий рубеж между неестественной веселостью и всеобъемлющей грустью.
— Нам очень повезло, что последним выходил Манек. Вот уж чьи слова точно станут хорошим алиби для нас, — хмуро произнесла Леди, расположившаяся за кухонным столом с чашкой чая. Ирвин, медленно цедивший ледяную минералку в попытках унять овладевшую им жажду, резко вскинулся.
— Но мы не сделали ничего плохого! И обвинений никто не предъявлял…
— Да, — согласно кивнула Леди. — Но, тем не менее, мы для них чужие. Еще большее везение заключается в том, что после укуса Геральд с нами говорил.
— Я уверен, что не причинил вреда! — зло ощерился Вин, вновь скатываясь в раздражение.
— Я знаю. Но Юзеф…
— Да какого черта!.. — вспылил Ирвин. Закончить фразу ему не дал звон стекла буквально взорвавшегося в руке стакана. Яркими искрами брызнули в стороны осколки. Крупный впился в ладонь, глубоко прорезав ее.
Леди вскочила и приблизилась, аккуратно ступая мимо осыпавшегося на пол стеклянного крошева. Дампир, не отрываясь, смотрел на свою руку, отрешенно наблюдая, как кожа стягивается прямо вокруг осколка. Наемница проследила за его взглядом, застыла на мгновение и резким жестом выдернула стекло. Ладонь вновь рассекло, изукрасив бледную кожу красными полосами, но Ирвин даже не вздрогнул.