— А я тут причем? У тебя возникли трения, ты хочешь решить свои проблемы. Понимаю. Но я заказ приняла. И доведу дело до конца.
— Да ну, перестань, — отмахнулся наемник. Вин всей кожей почувствовал, как напряжение медленно разлилось по телу его наставницы. Обычно сам он на данном этапе старался заткнуться и исчезнуть с ее горизонта. — К чему вредничать? Деньги свои получишь, в любом случае. Да и по старой… дружбе…
— Я же тебя предупреждала не хвастать близким знакомством, верно? И это не вопрос денег. Я слово дала. Я приняла заказ. Моя репутация мне куда важнее заработка, — отрезала Леди, перекрещивая руки на груди. Дистанция увеличилась на полшага. Вин выдохнул.
Берт фыркнул, не замечая изменений в настроении собеседницы.
— Что за старомодные понятия? Твоей репутации уже вряд ли что способно повредить. Во всяком случае, больше, чем… — не договорив, наемник кивнул в сторону напряженно вслушивавшегося в беседу Вина. Дампир скрипнул зубами, чувствуя подступающую ярость. — Всем известно, что о делах своего вампира ты печешься больше, чем о заказах. В крайнем случае, соврешь что-нибудь. Заболела. Не смогла. Была занята с учеником. Очень занята.
Мужчина подмигнул, улыбаясь достаточно двусмысленно, чтобы двойственность фразы не вызывала сомнений. Выражение лица Леди сменилось мгновенно. Как Вин не старался позже, в мелких подробностях припоминая беседу, он так и не смог уловить ту секунду, когда спокойствие, присущее его наставнице, сменилось жарким пламенем в мгновенно вспыхнувших зеленых глазах.
— Ах вот, как? — прищурившись, ласковым тоном поинтересовалась она. — Ты считаешь, я способна рискнуть своим авторитетом, сославшись на личные интересы. И ради чего? Тебя и твоих проблем?
Наемница сменила позу, переступив так, чтобы тело обрело равновесие и устойчивость. Ее товарищи, до того занятые своими разговорами, и лишь мельком бросавшие взгляды на беседовавшую в нескольких шагах подругу, внезапно замолчали, излучая враждебность и напряженно наблюдая за развитием ситуации.
— Я не думаю, что нам с тобой будет сложно договориться. Когда-то же договорились, Ангела, — улыбнувшись, развел руками ее собеседник, игнорируя сгустившуюся вокруг агрессию. — Мало половины? Назови свою цену. В конце концов, тебе не помешает отдохнуть. Да и твоему присутствию дома, уверен, будут рады.
Улыбка стала подозрительно понимающей. Леди задумчиво посмотрела на мужчину из-под полуопущенных век, а потом тихо, так, что Ирвин едва расслышал, произнесла:
— Моя жизнь, как личная, так и общественная, тебя мало касается.
— Да ладно. Разве я тебя чем обидел? Или твой интерес к щенкам исчезает, как только они выходят из нежного возраста?
Щеки Леди вспыхнули нездоровым румянцем. Но заалевшая кожа свидетельствовала вовсе не о смущении: скулы пятнал краской гнев.
— Горазд ты языком трепать. Надеюсь, смелости ответить за слова у тебя тоже имеется в избытке.
— Что, будешь со мной драться? — с преувеличенным изумлением вскинул брови собеседник. — Брось. Оно того не стоит. Это глупые разборки, кусок хлеба я у тебя…
— Выйдешь со мной? — резко произнесла Леди, бросая вызов.
— Куда уж дальше-то? На улице стоим, вроде, — недоуменно уточнил Берт, по-прежнему пребывая в расслабленном состоянии.
— За пределы территории.
***
— Мастер! Да погоди ты, черт возьми!
Леди буквально влетела в дом, так шваркнув дверью, что та с грохотом врезалась в стену. На ходу сорвав с ног обувь, едва не запахав носом, она прямо в верхней одежде прошла на кухню и, рывком распахнув дверь морозильной камеры, добыла пакет со льдом. Приложив его к скуле, на которой разливался внушительный синяк, наемница оперлась на столешницу и запрокинула голову, глядя злыми, блестящими глазами в потолок.
— Держи, — дампир протянул ей полотенце. — Застудишься.
— Вин, исчезни, — прошипела наставница. — Или, клянусь, я ударю.
— Давай, — решительно поддержал ученик. — На мне шрамы заживают быстро.
Наемница фыркнула и отвернулась.
— Послушай, — осторожно начал Ирвин, — я понимаю, что это все из-за меня. Поверь, мне так жаль сейчас. Если бы я мог хоть что-то исправить… Черт, знала бы ты, как мне хотелось самому повозить эту сволочь мордой по грязи. Но я понимаю, что…
— Ни черта ты не понимаешь! — рявкнула в ответ Леди. — Даже представить не можешь, не то, что понять! Не можешь вообразить себе, в каком аду я жила первые годы! Ты всегда думал только о себе, о своих возвышенных чувствах, о своей ревности, о своих обидах… Тебе никогда не приходило в голову хотя бы поинтересоваться, что чувствую я. И сейчас ты стоишь, весь преисполненный ангельского раскаяния и сожаления! О своих поступках, заметь. Да в гробу я видала…