— Почему ты мне не рассказала позже? После выпуска? После того, как мы сошлись, черт подери? — голос Вина стал тише, но обида все еще звенела в его интонациях.
— Рассказала бы однажды, — пожала плечами я. — Повода усаживать тебя напротив и в торжественной обстановке сообщать о собственном «героизме» я не видела. Как и самого героизма. Я не умаляю совершенных тобой грехов, Ирвин. Но и на мою долю грехов хватило. Чем больше я думаю о произошедшем, тем больше понимаю, что нельзя было поступать так, как поступила я. У падальщиков. Нужно было придумать иной выход. Или, как минимум, предупредить тебя…
— Ты не виновата, — жестко произнес Ирвин, встряхивая меня за плечи. Мои зубы клацнули, и я уперлась руками в его локти, чтобы противостоять возможным экспрессивным жестам. Но дампир моего отпора не заметил. — Я тоже многократно обдумывал случившееся. И приходил ко все более неутешительным выводам. Ты не могла, не имела возможности поступить иначе.
— Ирвин, в насилии всегда виноват агрессор, а не жертва. Как бы тебе не хотелось оправдать… — я горько усмехнулась, но он перебил меня.
— Я бы тебя убил.
Поймав мой изумленный взгляд, Вин пояснил:
— Меньше чем за сутки до того, как ты повезла меня к падальщикам, я лежал на койке в подвале и обдумывал, что и как скажу Саньке. Я думал не о тебе, Леди. Не о мастере, которого предал. Не о человеке, который поверил в меня, скрыл мою ложь, мои преступления от собственных друзей. Я думал о себе. Ощущал себя раскаявшимся грешником, получившим справедливое возмездие и прощение. Почти героем, понимаешь? И ожидал соответствующего приема среди наемников. До меня не доходило, чем именно ты рискнула, когда согласилась дать мне шанс после моего первого предательства. Дальше ссоры с друзьями мои догадки не распространялись. Когда я впервые покинул логово после визита к падальщикам, осознание последствий собственного поступка меня раздавило. Вторично привело к желанию свести счеты с жизнью. Потому что я не мог сообразить, как, каким образом хоть немного поправить то, что натворил. На кону стояла твоя работа. Твоя жизнь, черт подери. Дело, которым ты занималась. Но понять я смог только тогда… А перед поездкой к падальщикам я об этом даже не задумывался. Я гордо вернулся бы в «Тыкву», не осознавая ни ненависти к себе, ни логичных желаний окружающих стереть меня с лица земли, ни того, что лишаю тебя доверия и уважения коллег. Я совершил бы, как ты говоришь, «ошибку», подставив тебя окончательно. И, поверь мне, много времени бы на это не потребовалось.
— Я смогла бы объяснить тебе… — пожала я плечами.
— Да не смогла бы! — взорвался мой бывший ученик, переходя на крик. — Ты ни черта не смогла бы объяснить самовлюбленному идиоту, полагавшему, что он отлично провел свою партию, выбрав правильную сторону и успешно преодолев все препятствия, уготованные судьбой. Завоевавшему вновь доверие недавно втоптанного им в грязь мастера! Я точно наворотил бы дел в «Тыкве». Тебе бы пришлось или убить меня, или умереть самой, неся чертову ответственность за свой выбор. Все, что ты сделала тогда… оно было единственно возможным билетом в жизнь. Для меня. Ты заставила меня думать. И чувствовать — не только себя. И я тебе благодарен за каждое твое действие. За твое терпение, за железную выдержку, позволившую вытащить нас обоих из дерьма, куда нас завел именно я. Но, пожалуйста, хватит искупать призрачную вину, которую ты сама на себя навесила. Ты вытащила меня, Леди. Теперь, прошу, дай мне возможность жить дальше. Брать ответственность за себя самому.
Под конец монолога Ирвин выдохся, и закончил уже совсем тихо, отпустив мои плечи.
— Я и не собираюсь лишать тебя самостоятельности, — пожала плечами я. — Любовник-ученик мне не нужен. Я вижу в тебе равного партнера. Но и разброда в нашей компании не потерплю. Слишком высоки ставки.
— У меня со всеми сложились более-менее ровные отношения, — оправдался Вин, наконец, признавая за собой ошибку. — Кроме Красавчика. Хочешь ты того или нет, наше противостояние однажды снова выльется в открытый конфликт. Если я по-прежнему буду мозолить ему глаза, приходя в «Тыкву». И я даю тебе слово, что приложу все возможные усилия, чтобы не допустить ничего серьезнее обычной драки в баре.
Я помолчала, переваривая то, что он произнес. И, наконец, нехотя согласилась:
— Хорошо. Идет. Я больше не стану вмешиваться, если ситуация не сложится по-настоящему опасной. И насчет Праславы, Вин. Я поеду одна. Я тоже не уверена, что могу доверять отцу. Но наша с тобой пара слишком узнаваема. Да и улизнуть из Праславы, в случае чего, одной неизмеримо проще, чем вдвоем. Кроме того, ты мне нужен здесь. Во-первых, мне может потребоваться твоя помощь, информацией или действием. Во-вторых, мы не можем оставлять Беату без защиты. Я не исключаю, что ее роль в происходящей у охотников драме еще не сыграна до конца. Пожалуйста, не подведи меня.