На следующий день, после завтрака, поданного в наши покои, мы решили прогуляться. Искусно заблудившись в замке, мы несколько раз получили мгновенную помощь от предупредительного персонала, возникавшего так внезапно, словно люди просто проходили сквозь стены. Очутиться в местах, не предназначенных взгляду любопытных гостей, оказалось невозможно. Пробраться в хозяйскую часть замка — тем более. Вышколенный персонал преданно стерег покой правящей семьи. Отчаявшись, мы вышли на улицу, осмотрели внутренний двор и пробрались за первую стену, чтобы полюбоваться небольшим садом. Погода не слишком располагала к прогулкам, и мама куталась в плащ, ежась под пронизывающим ветром.
— Не желаете ли вернуться в тепло, госпожа Саломея? — поинтересовалась я, когда мы остановились под сенью раскидистой ивы, являвшей собой несомненное произведение садовничьего искусства.
— Мне хочется еще немного продлить удовольствие. Я наслышана об удивительных породах деревьев, произрастающих в княжеском саду и…
Мама говорила что-то еще, искренне любуясь пышной кроной, содрогавшейся от порывов ветра, но я ее не слушала. В дальнем конце нашей дорожки возник силуэт мужчины, заставив мою спину покрыться россыпью мурашек. Изрядный рост, тренированная, мощная, плечистая фигура, которую не скрывал плащ в военном стиле, плавные, но исполненные силы движения, кудрявые каштановые волосы… Драгош. К горлу подкатил комок. Я шагнула так, чтобы оказаться к нему спиной и перебила мать, с нажимом произнеся:
— Полагаю, что вы правы, и вернуться в замок будет наилучшей идеей.
Саломея окинула на меня изумленным взглядом, но быстро сообразила, что моя фраза вряд ли продиктована обычным невниманием, и развернулась в обратную сторону. Шли мы довольно шустро, что вполне объяснялось погодой: остервеневшим ветром и хмурившимся небом, явно планировавшим одарить нас дождем в ближайшие полчаса. Уже проходя под тяжелыми, давящими сводами ворот, я, не поворачивая головы, кинула украдкой взгляд в сторону сада и заметила, что Драгош внимательно вглядывается в наши фигуры, задумчиво застыв у садовой калитки.
— Все хорошо, милая? — тихо шепнула мне мама, когда мы уже бегом направлялись к воротам самого замка, подгоняемые хлынувшим дождем. Я держала над нами огромный зонт, и это позволяло нам находиться достаточно близко для шепота. От окружающих наш разговор прятал ветер, с шумной удалью гулявший по замковому двору.
— Не знаю. Мы знакомы с мужчиной в саду, — честно сообщила я. — Довольно близко.
— Если хочешь, мы можем покинуть Дворец немедленно, — обеспокоившись, предложила Саломея. — Я найду, на что сослаться, не вызвав подозрений.
Я обдумала ее предложение несколько секунд и ответила:
— Нет, давай доведем дело до конца. Другого шанса у меня не будет. Я постараюсь быть осторожнее.
Прогулки по территории Дворца пришлось свернуть, из опасений вновь столкнуться с Драгошем. Я не была уверена в том, что он меня узнал, но рисковать не хотелось. Официальная часть приема же хоть отчасти гарантировала безопасность, так как предполагалось мероприятие для женщин, куда были вхожи мужчины лишь из числа слуг. Я полагала, что не ошибусь в предположении, что изрядная доля горничных, помощниц, компаньонок и прочего персонала одновременно являлась и телохранителями своих хозяек. Гости моего внимания не привлекали: мама была знакома с некоторыми из них, о других была наслышана в достаточной мере, чтобы понять, что среди них мне ловить нечего. Подозревать кого-либо из присутствующих в бессмертии тоже было сомнительно.
Когда цвет прекрасного общества расположился за накрытыми к ужину столами, мужчина в униформе цветов правящей семьи объявил:
— Ее Светлость Княгиня Флавия.
Пока мы поднимались, чтобы поприветствовать хозяйку вечера, я мысленно отметила, что ее представили не полным титулом, что задавало полуофициальный тон встречи. Это было важно для обращений к любым собеседницам в дальнейшем, а заодно отвлекало меня от тошнотворной холодной волны, окутавшей желудок. Оставалось только радоваться, что Драгош проникнуть на прием никак не смог бы.
Напряжение держало меня в своих тисках, полностью лишая аппетита. Когда время, отведенное на прием пищи, истекло, и гости переместились, собственно, в салон: огромную гостиную женской части правящей семьи, Флавия уделила внимание общению, переходя от одной группы щебечущих дам к другой.