В голосе мамы сосредоточилось такое количество яда, что я с изумлением открывала для себя новую, никогда прежде мной не виденную Саломею.
— Я не верила в дурацкие россказни ровно до того момента, как ты стала подрастать. Когда ты нервничала, когда злилась, когда тебя накрывало эмоциями, сковывая рассудок, твои движения ускорялись. Маленькой девочкой ты спасла собаку, над которой издевались подростки с соседней улицы.
— Я помню, — кивнула я. — Ничего мистического: мне подвернулась отличная палка.
— Которой ты сломала одному нос, — иронично кивнула мать. — Тебе было восемь, Рика. А им, троим, около пятнадцати. Дело удалось замять только лишь потому, что родители пацанов не поверили, что их так отделала тихая восьмилетняя девочка. А парни несли сущую околесицу о том, что ты двигалась, как ураган. И Рышард принялся закручивать гайки. В тот момент его уже вербовал Койтых, папа трудился на благо Родины, прикрываясь оружейным бизнесом. И это обстоятельство отлично объяснило строгость твоего воспитания. Я была против. Но предложить альтернативы не смогла. Прятать тебя вечно? А как тогда тебе жить? Рышард воспитывал твою волю, обучая тебя сдержанности и контролю. Я же была морально готова к тому, что однажды ты захочешь податься к охотникам. Мы даже искали выходы на славный род, надеясь подобрать тебе хорошего наставника. Но годы шли, тактика отца дала результат: вспышек необычных способностей у тебя больше не наблюдалось. У нас забрезжила робкая надежда, что ты смогла адаптироваться. Что для тебя станет возможной нормальная жизнь. Но потом грянули твои шестнадцать лет и побег от нас. Вот тут уж Рышард оценил результат своих трудов в полной мере. Он был в ярости. Мне с трудом удалось отговорить его от поспешных действий. Приди ты к нам, мы дали бы тебе денег на обучение без возражений.
— Я ничего не знала, мама, — извиняющимся тоном произнесла я. — Полагала, что мой выбор будет воспринят вами как блажь. С соответствующими последствиями.
— Да, понимаю, — горько кивнула Саломея. — Рышард научил тебя контролю, но полностью разрушил доверие между нами. И, поверь мне, этого отец не может простить себе до сих пор.
— Почему вы не рассказали мне раньше?..
— Напросившись к тебе на кофе? Или заявившись на встречу в баре? — иронично уточнила мать, рассеянно поправляя волосы. — Мы потеряли контакт с тобой. И, судя по твоей карьере, твои способности расцветали. Рышард тщательно отслеживал все слухи о тебе, но ничего существенного не обнаружил. Никаких кривотолков, кроме того, что ты — изрядная стерва и кровожадная дрянь, но вовсе не того сорта, что мы опасались.
Я помолчала, обдумывая услышанное. Выходило, что толчок развитию моих способностей, действительно, дал наш поцелуй с Ирвином. С дампиром. Имевшихся от рождения особенностей я не ощущала прежде, но теперь, вспоминая некоторые заказы, начала осознавать, что вовсе не удача была причиной благополучных исходов. Если хорошенько задуматься, выходило, что с Дианой Шульц и с Маргаритой я смогла справиться именно благодаря имевшимся задаткам. И именно им я была обязана успешностью своей карьеры. Мысль эта не приносила мне радости: выходит, вовсе не в упорной работе было дело.
— Мам, а тот, чью кровь перелили моему пра-пра…
— Нам не удалось найти никакой информации, — вздохнула Саломея. — Мы пытались. Но тот… человек сгинул в пекле разразившейся войны. И обнаружить его дальнейшие следы не вышло. Но, да, логика и семейные предания говорят о том, что это был вампир.
— Или дампир, — медленно протянула я, обдумывая. Вин говорил, что его кровь убивает людей. Возможно, не всех? Или это конкретно его особенность?
Мама промолчала, то ли не услышав моих слов, то ли не посчитав нужным отвечать. Её голова уютно клонилась на мое плечо. Машину трясло на ухабах, мир за окном постепенно серел, принимая в плотную вязкость ночной черноты белесое свечение занимавшегося дня. Через час дремотное покачивание убаюкало меня, и я, все же, заснула, утомленная долгим и сложным днем.
***
Агата, кивком указав им на кресла, присела за стол. В кабинете Юзефа молодая глава рода ощущалась чужеродно, и, судя по всему, сама это признавала. По её скупому замечанию, более всего походившему на оправдание, семья настояла на том, чтобы Гася заняла пустующую комнату. В доме пахло крепким кофе. И полным отсутствием выпечки.