— Ты выбрала второй вариант, — кивнул внимательно слушавший Ирвин.
— Разумеется. И я зарабатывала себе репутацию сильной и злобной особы. Старалась быть яркой, запоминающейся — ведь это и дорога к хорошим заказам. Наша стоимость, безусловно, напрямую зависит от нашего мастерства. Но наша цена может быть куда выше, если правильно себя подать. В общем, нашелся один отморозок, который вздумал поставить меня на место одним из самых неприятных способов. Он подкараулил меня после бара и попытался изнасиловать. Тогда я впервые убила человека. Коллегу. Не потому, что было так уж необходимо. А потому что захотела.
— Но ты говорила, что… твой любовник. Тот, который помог тебе обучиться. Что ты убила его, — напомнил Вин.
— На тот момент, он еще был жив. И, возможно, остался бы жив и дальше. Допускаю, что, если бы не этот случай, я постаралась бы договориться миром. Хотя, скорее всего, его убрал бы мой отец. Но начало было положено, и, как только мой любовник стал проявлять неприятную мне настойчивость, долго выбором я не мучилась. Я думаю, что ты видишь, насколько я люблю свою работу, как горячо предана своему делу. Только, если ты думаешь, что это как-то связано с философией охотников по противостоянию мировому злу в лице вампиров, то ты сильно ошибаешься.
Ирвин вопросительно поднял брови, побуждая пояснить, и Леди зло усмехнулась.
— Мне нравится то, что я делаю. Мне нравится убивать, Вин. Нравится ощущать власть над жертвой. Свое превосходство. Силу. Возможности. И, если в случае с вампирами никто меня не осудит, то с людьми все обстоит несколько иначе. Да, хорошо, если тебя побаиваются. Но отмороженные наемники, наслаждающиеся убийством людей, вызывают у своих собственных коллег не уважение, а опаску. Такого человека проще устранить при случае, чтобы избежать возможных неприятностей в будущем. Мне необходимо было держаться на грани общепринятых норм. А после того убийства… Я кровь почуяла, что ли. Получила удовольствие, которое раньше было мне неведомо. И, когда в следующий раз мне пришлось схлестнуться с очередным коллегой в споре, я уже знала, как действовать. Я знала, как следует вести себя, чтобы дискуссия перешла в разговор оружия. Я била так, будто дралась за свою жизнь. Кровожадно, беспощадно, не заботясь о последствиях. И убила бы его тоже, если бы не Мрак. Вокруг стояли зрители. Необходимости в смерти моего противника не было, никакой. Да и он на поражение не бил. Благодаря вмешательству брата, я удержалась. Но меня затягивало. И в какой-то момент я осознала, что уже не защищаюсь, а сама нарываюсь на неприятности, ищу стычек.
— Мрак знал?.. — тихо уточнил Вин.
— Знал. Мы были с ним очень близки в начале карьеры. Ближе, чем сейчас: держались друг за друга. Мрак заметил первым. И у нас с ним случился очень тяжелый разговор. Брат юлить не умеет, он в лоб сказал мне, что, если я пойду начатым путем, я погибну. Это лишь вопрос времени. Он помогал мне держаться. Заказы я отрабатывала, как бешеная. Почти подряд. Все думали, что я совершенствую себя, свое искусство, нарабатываю опыт, а я просто пыталась себя не потерять. Заткнуть внутренний голос, жаждущий чужой крови и боли. Я придумала эту штуку с порезами на память: они хоть в какой-то мере удовлетворяли мои потребности. Я училась себя контролировать, не жалея сил. И мне удалось. От того первого убийства и до полного контроля над собой прошло пять лет. Потом в моей жизни появился Мартин. Наверное, он единственный, о ком я могу сказать, что любила. Пусть и в своей манере, ярко, жарко и недолго. Наш роман занял, от силы, четыре месяца. Мы расстались не очень хорошо, и Мартин уехал. Сначала на Север, а потом, насколько я знаю, и вовсе покинул страну. Но эмоциональная встряска окончательно переключила меня, позволила взять контроль. Положительным результатом моего агрессивного поведения оказалось то, что теперь меня хорошо знали в сообществе, и прочно усвоили, что связываться без острой нужды не стоит. И тот период моей жизни ушел в прошлое.
— Но не совсем?..
— Как видишь. Испытывать удовольствие от убийства я не перестала. Я не знаю, нормально ли это. Наверное, нет. Но для меня подобные чувства тесно сплетены с инстинктами охотника. Словно чуешь дичь, чуешь запах крови, можешь идти по следу сутками, держаться на азарте этого дразнящего предвкушения. Я хорошо контролировала себя. До того самого момента, когда Санька мне нагрубил.