— Не думаю, — покачал головой Ирвин. — Предполагаю, что погром в клинике был устроен для отвода глаз. Те, кто приходил, что-то сделали с барьерами.
— Или с самой Габриэлей, — добавила я.
— Кстати, мастер, — встрепенулся дампир, — не было времени тебе сказать раньше. От Габриэли пахнет странно. Так же, как и от тела Коваля. Неприятно. И запах мне по-прежнему кажется знакомым, но он настолько слаб, что уловить нить воспоминаний я не смог, сколько ни старался.
Агата, силясь согреться, потопталась на месте, переступив с ноги на ногу и раздраженно сморщившись.
— Быть может, она виделась с высшим? С убийцей батьки? И запах его?
— Нет, — задумчиво покачал головой Вин, — не то. Не запах вампира, что-то еще.
— Друзья мои, — Ромек одарил супругу сочувственным взглядом, — а не пройти ли нам внутрь? Во-первых, Габриэля, поди, притомилась, нехорошо барышню заставлять ждать. Во-вторых, чай, не май месяц. Осень дурная какая-то. Словно зимой укушенная. Кровь в жилах стынет.
— Не торопись с ней, Ромек, — попросила я. — Я хочу сперва поговорить с Максом. Прощупать почву. Габриэля не дура, уверена, информацию она станет придерживать до последнего. Уж чего-чего, а жить ей хочется. Да и наверняка понимает она, что прижать ее особо нечем. Кроме физических аргументов.
Роман иронично глянул на меня и ободрил:
— Не переживай понапрасну. Физические аргументы — далеко не последние по эффекту. Особливо если умеючи. Найдем, чем её пронять. Но зерно разума в твоих словах есть. Надо понять, на что мы можем опереться.
— Ты уверена, что Макса не следует отвести в камеру? — в пятый, кажется, раз уточнила у меня Агата, не скрывая недовольства моей позицией.
— Да, уверена, — отрезала я, тоже плотнее запахивая куртку: холод пронял и меня. — Сперва надо поговорить по отдельности. Макс пока фигура серая. Я не знаю, что им двигало. Спектр широк: от полной покорности Габриэле до искреннего желания ей помогать. Если Макс не понимал, что творит, то он на нашей стороне, а камера вызовет у него не полезные для нас чувства. Но если мы поймем, что доктор продался зубастым… что ж, работы у Романа и его подручных прибавится. Вам есть, что ему дать для снижения эффекта воздействия Габрыси?
— Угу, травок намутим, чайком побалуется, — вновь взял слово Ромек, не дав Агате и рта раскрыть. — Перестанет баловаться, так Каспер его с ложечки напоит. У него большой отцовский опыт работы с возражениями.
— На восстановление нужно время, Леди. От суток до пяти. У нас есть столько?
— А ты куда-то торопишься? — фыркнула я. — И вот еще что, Гася. Я понятия не имею, как это сделать, но необходимо лишить связи тех охотников, что в курсе присутствия у вас Габриэли. Если высший еще не узнал новости, следует держать его в неведении как можно дольше. Мы не готовы к нападению. Идемте. Ромек прав, холодина немилосердная.
Габриэлю отконвоировали в сторону тюрьмы подчиненные Агаты. Мое сердце сжала грусть, когда я вспомнила, как год назад Мирча так же встречал меня и Параскиву, проверяя на толерантность к серебру. Пока нам везло: количество жертв с нашей стороны оставалось отрадно малым. Хотя, пожалуй, дело было вовсе не в везении: мы осторожничали, продвигаясь вперед максимально мягко. Разумеется, такой способ действия лишал нас главного аргумента: скорости. Но кадры значили для нас куда больше, чем для вампиров. Те могли насыщать свои ряды новой кровью, обращая людей. Охотники же рождались не по указке: даже среди сильных семейств случались осечки, и некоторое количество детей оказывалось совершенно непригодно к традиционной профессии, уходя к людям или выбирая для себя иные пути развития. Что до наемников, то здесь также на многое рассчитывать не следовало. Я знала, что смогу привлечь к нашему делу часть своих коллег, которые либо заинтересуются, либо согласятся работать за плату. Но немало было и тех, кто почти наверняка отказался бы, осознав риски.
Я открыла заднюю дверцу машины и жестом пригласила Макса выйти. Наручников на доктора мы не надевали: его состояние и так не сулило сюрпризов.
— Где мы? — хмуро поинтересовался врач, оглядывая окружавшее его пространство.
— У друзей, — мягко ответила я. — Правда, чьи именно они друзья, станет ясно по результатам нашей беседы. Пойдем, Макс. Мы приглашены на чай.
На этот раз в гостевом домике охотников выпечкой не пахло, но юная хозяйка, все та же, что и в прошлый раз, накрывала стол, расставляя блюда с хлебом, нарезанным мясом домашнего приготовления и сыром, тоже явно ручной работы. Насчет Макса и Ирвина я судить не могла, а у меня слюнки потекли при виде нехитрой трапезы. Особенно в предвкушении огромной чашки горячего напитка. Уличные сырость и холод рождали абсолютное безразличие к тому, какие именно травки могли быть добавлены в наши с Вином порции.