Затрещала ткань под руками Ромека. Не особо заботясь о сохранности наряда, он рванул форменную рубашку, выдирая пуговицы с мясом. На обнажившейся нежной, ангельски белой коже, на пару сантиметров ниже кружева бюстгальтера красовался широкий квадрат пластыря, пропитавшийся изнутри кровью. Ирвин дернулся, подавшись вперед. Я бросила на него взгляд, но ученик, проигнорировав мой немой вопрос, молча приблизился и нахмурился.
— От нее пахнет так же, как от тела Коваля, Леди, — вполоборота бросил он мне и вновь вернулся к скованной вампирше. — От повязки. Точно так же. Запах очень слабый, куда слабее, но неприятный. И знакомый… Черт, не могу вспомнить.
Ромек, поддев грубыми мозолистыми пальцами уголок пластыря, резко рванул его вверх. Габриэля вскрикнула, не то от боли, не то от досады на отсутствие возможности защитится. Под прикрытием повязки скрывался шов, ровный, аккуратный, но все еще не заживший. Выглядевший совсем свежим.
— У тебя есть проблемы с питанием? — буднично уточнила Гася, обращаясь к вампирше. Та приглушенно пробормотала что-то, больше походившее на ругательства, чем на вразумительный ответ.
— Я лично видел, как она кровь пила, — ответил за Габриэлю Вин. — Из медицинских пакетов. Еще и грела в микроволновке.
— Чем же тебя так зацепили, что рана не заживает? — ухмыльнулась Гася и повторила. — Давай, Роман.
Ромек извлек из кармана черный тканевый футляр, видавший виды. Но скальпель, покоившийся в нем, был идеально чист и заточен. Не обращая внимания ни на зрителей, ни на задергавшуюся вампиршу, Роман занес руку.
— Выйди, Вин, — бросила я ученику. Тот послушался, поспешно отступив, но у порога остановился, покачав головой и прикрыв нос и рот ладонью. Шов легко разошелся под нажимом. Рана раскрылась. Я мгновенно убедилась и в том, что рука у Романа твердая, и в том, что скальпелем он пользоваться умел. Не отвлекаясь на стоны Габриэли, охотничий палач осторожно развел края раны и поддел что-то внутри.
— Если ты перестанешь дергаться, будет не так больно, — равнодушно пообещал он жертве. — Я столько пуль повытаскивал у своих, будь уверена, не хуже тебя все оформлю.
— Тоже без обезболивающего и перчаток? — саркастически просипела Габриэля, кусая губы.
— Ей больно, — глухо, без единой нотки сочувствия, произнес Вин. Словно констатировал факт. — Ей очень больно.
— Какие мы нежные, — фыркнул Роман. — Иногда не до обезболивающего. А инфекция тебе не страшна.
Я отвернулась, не желая следить за манипуляциями, и бросила взгляд на ученика. Ирвин побледнел, зрачки расширились, но держался он хорошо, по-прежнему зажимая ладонью рот и нос.
— Лови, — я оглянулась на голос Ромека и обнаружила, что он протягивает Гасе какой-то предмет на тканевой салфетке. Склонившись к подруге, я с изумлением разглядывала блестящий кусок металла, маленький и плоский, заляпанный кровью Габриэли. Больше всего увиденное походило на брошь или значок, но никаких креплений не обнаружилось.
— Руна?.. — удивленно произнесла охотница, переглянувшись со мной.
— Или какой-то символ, — озадаченно кивнула я. — Причем, похоже, из серебра. Габриэля, что это? Проверяла на себе толерантность?
Вампирша отозвалась глухим ругательством, дернув плечом, словно желая закрыть зияющую рану.
— Зашивать не буду, не обессудь, — хмыкнул Роман. — И само затянется, и, поверь, не последнее твое приключение, если окромя ругательств ты нам ничего изложить не пожелаешь.
— Почему просто серебряное украшение не надеть? — недоумевающим тоном произнесла Гася, разглядывая лежавший на её ладони металл. — Зачем такие сложности? И почему именно руна? Я думала, ими давно перестали интересоваться все, кроме…
По её лицу пробежала судорога, подруга вскочила, сжав пальцами салфетку, не обращая внимания, что пятнает кожу кровью вампирши. Резким движением отодвинув стул, она махнула нам с Вином, призывая убраться с дороги, и обратилась к мужу и его подручным охотникам:
— Освободи ее, Ромек!
Тот недоуменно взглянул на супругу, но, видимо, что-то понял по ее лицу и принялся шустро отстегивать крепления. Когда из сковывающих элементов на Габриэле остались только наручники с короткой цепью, охотники вздернули пленницу на ноги, словно мешок с картошкой, и подтолкнули к выходу. Мы с Ирвином посторонились еще на шаг, с одинаковым непониманием наблюдая за действиями соратников. Роман шустро двинулся в сторону выхода, увлекая вампиршу за цепь, словно собачку на поводке. Та с выражением злобной муки на лице пошла за ним, едва не бегом. Но у самого порога остановилась, резко, будто на ходу врезалась в стену. Роман потянул сильнее, дернул, но вампирша вновь приложилась лицом и телом о воздух и со стоном боли сползла на пол. Двое охотников подскочили к ней и рывком вздернули на ноги, а Гася, приблизившись сзади, обняла Габриэлю, вжимая ладонь с серебряным символом в ее грудь. Зубастая застонала громче, кожа под пальцами Агаты покраснела, реагируя на ненавистный металл, а Ромек дернул цепь еще раз. С тем же результатом. Потом, присвистнув от нетерпения, вошел обратно в камеру, сгреб из руки жены символ и грубо запихнул обратно в открытую рану, пальцами проталкивая глубже, не обращая внимания на крик боли, вырвавшийся у Габриэли. Я ощутила, как Ирвин вцепился свободной рукой в мое запястье, бессознательно сдавив его, и дернулась, побуждая ученика ослабить хватку: синяки бы я пережила, а вот травмироваться сейчас было совершенно ни к чему. Роман же, завершив свои манипуляции, толкнул Габриэлю в спину. Та, не встретив на пути преграды, пролетела несколько шагов вперед, запуталась в ногах и рухнула, ударившись головой о противоположную стену коридора. В камере повисла тишина.