Ирвин отвернулся, и Леди замолчала, кожей ощутив, что атмосфера в комнате изменилась.
— Вин? Что-то не так?
— Мне кажется, срыв произошел раньше, — глухо произнес дампир. — Намного раньше. Я уже видел такой твой взгляд.
Мастер на мгновение задумалась, погрузившись в воспоминания, а потом согласно кивнула:
— Да, пожалуй, ты прав. Тогда, у падальщиков…
— Ты на меня так смотрела, — перебил ее Ирвин с неожиданной злостью. — В «Тыкве». Когда я принес тебе головы вампиров, надеясь заслужить прощение. Ты смотрела так, будто хотела мне горло порвать голыми руками.
Леди молчала, глядя на дампира в упор. И Вин почувствовал, как по спине скатилась волна колючих мурашек. Он понял, что не ошибся. И понял, почему наставница не хотела говорить с ним на эту тему: никакого раскаяния она не испытывала. Ему стало неуютно. Чтобы скрыть свое замешательство, дампир постарался перевести тему.
— Мрак испугался за Саньку именно потому, что все знал?
— Конечно. Когда я склонилась над его учеником, ручаюсь, он подумал о самом худшем. И немного успокоился, лишь увидев мои глаза и осознав, что все под контролем.
Ирвин задумчиво потер подбородок, невидящим взглядом созерцая стену напротив, и добавил:
— И вот к чему Мрак говорил «удержись» во время твоего последнего поединка.
— Я не слышала, но, скорее всего, да. И именно поэтому попросил тебя увести меня. Чтобы кто-нибудь случайно не разбудил спящее зло, так сказать. Я не хочу снова возвращаться к тому состоянию, Вин. Но мне приходится. Наша проблема до сих пор остра, хоть и не столь очевидна. Случись ошибка, не важно, твоя или моя, и вытащить нас из разверзшейся пасти ада вряд ли удастся даже ребятам. Чем меньше ко мне будут лезть, тем лучше.
Тишина безраздельно правила комнатой несколько минут. Наемница не мешала дампиру думать, вспомнив о порядком остывшем чае. А Вин размышлял, насколько искренна была с ним его мастер. Ему слабо верилось, что Леди способна потерять контроль. Разве что, умышленно. Позволить себе то, что считает допустимым. Но даже в этом случае его отношение к наемнице не поменялось. Скорее, наоборот: Ирвин стал лучше понимать мотивы поступков своей наставницы. В том числе, в отношении себя.
— Ты как ларец с секретами, — наконец, сказал Вин, словно подводя итог размышлениям. — Стоит мне только подумать, что я узнал тебя достаточно хорошо, как открывается очередной потайной ящичек. Я имею шансы хоть когда-то узнать тебя по-настоящему, мастер?
В ответ она лишь пожала плечами.
— Чем я могу тебе помочь, Леди? Исправить ситуацию?
— Не высовывайся, — в одно мгновение став собранной, отрезала мастер. — Не смей влезать. Ирвин, я не приказываю, я прошу тебя. Как ученика и друга. Сейчас все более-менее хорошо. Тебя принимают, на меня, как на наставника вампира, косо не смотрят. Пожалуйста, не вынуждай меня принимать экстренные меры. У нас с тобой все хорошо после катакомб. Ровно и спокойно. Мне ужасно не хочется нарушать течение дел.
Вин с сомнением поднял брови после произнесенного «спокойно», но лишь кивнул головой, соглашаясь.
— Ни одной погрешности, мастер. Можешь быть уверена. Все выяснения отношений только наедине.
— Хорошо, — Леди едва обозначила улыбку уголками губ и мягко попросила:
— Погаси свет, когда будешь уходить, пожалуйста. Я ужасно устала. Даже сил подняться нет. Хочу спать.
***
С тех самых пор, как мы пленили Геральда и Габриэлю в катакомбах, основной темой моего настроения стало раздражение. Я пребывала во взвинченном состоянии постоянно. И дело было вовсе не в обстоятельствах нашей отчаянной борьбы, которые с пугающей неотвратимостью оборачивались против нас. Я была наемником. Почти вся моя сознательная жизнь вертелась вокруг работы и, смею надеяться, я оказалась достаточно успешна на выбранном поприще. Привыкнув работать в одиночку или, позже, на пару с Ирвином, я, в целом, умела быть надежным исполнителем, частью хорошо сработанной команды. Но солдатом я не была. Та же угроза, что разворачивалась перед нами в последнее время, требовала, по-хорошему, слаженных и объединенных действий большого количества людей, и охотников, и наемников. А я этого не умела. То, чем хорошо владела Агата: тактика, стратегия, совместные атаки, фактически, военные действия, мне было непонятно. А в одиночку в сложившейся ситуации особо не повоюешь, это я понимала отлично. Под обстоятельства приходилось подстраиваться, и вынужденные изменения в жизни раздражали.